Датский бекон
На экспорт почти исключительно...
Известен он шире тогда под названием —
«Английский» — подтекст недвусмысленный...
— Больше в нём мяса, слой жира потоньше;
Либо с названьем «ирландский бекон»,
Где мяса поменьше, а жира побольше —
Так у датчан повелось испокон...
Сами они потребляют свинину
Вяленой чаще, ценя её свойства...
Куски тёмно-красного, что в магазинах,
С беконом имеют лишь малое сходство.
В Дании меньше людей, чем свиней...
Но вряд ли в окрестности сёл их увидим мы,
В Европе, в отличье от здешних людей,
Свиньи, наверно, невидимы...
Свидетельство о публикации №116082707830
Автор свободно сочетает фактический пласт (история с «английским» и «ирландским» беконом, особенности датского потребления) с почти бессердечной сатирой на европейские стандарты потребления и производства:
«В Дании меньше людей, чем свиней...
Но вряд ли в окрестности сёл их увидим мы»
Здесь возникает скрытая насмешка: в обществе, где «всё эффективно», даже свиньи ведут незримую жизнь — как будто растворены в глобальных цепочках поставки. Сравнение с «здесь» — то есть с миром, где всё на виду, — открывает и культурный контраст, и лёгкую грусть по простоте.
Блистательно проведённая ассоциация между товарным названием и национальной идентичностью превращает поэму в политико-семантическую игру: название «датский», «английский», «ирландский» — оказывается лишь вывеской, уводящей от сути.
Финальная строка:
«Свиньи, наверно, невидимы»
— одновременно и шутка, и аллюзия на тему отчуждения и лицемерия: как товар становится чем-то абстрактным, отделённым от источника. Такого рода «кулинарные оды» у Штейна служат лакмусом широкой культурной иронии — и именно этим они ценны.
Руби Штейн 22.07.2025 17:27 Заявить о нарушении