случай в северных морях

на краю земли, где волны с ветром,
уживались испокон веков,
бегали ребята, воевали с кем-то,
слушали рассказы стариков.

старики спокойные такие,
синь в глазах, поросшее лицо,
о былом, о войнах, о России,
говорили, тихо, с матерцом.

по рукам лежит татуировка,
имя, якорь, рыбья чешуя,
пальцы в руку, кожа - камень,
их садится слушать ребятня.

шёл конвой по северному краю,
танки, самолёты, провиант,
корабли союзников, вздыхая,
по приказу расползлись по сторонам.

море никогда ошибок не прощало,
это был ошибочный приказ,
море свинцевало и молчало,
море воевало не за нас.

в тихом омуте, заросшие как бесы,
оживились Дёница сыны,
они долго ждали перевеса,
чтобы всплыть с холодной глубины.

резать, торпедировать, не целясь,
показать, что против волчьих стай,
не поможет вам ни ум, ни смелость,
а по-русски, не поможет ни х у я.

море, помним, что-то не прощает,
а ошибка все-таки была,
безнаказанность, по сути, расслабляет,
всю команду и любого корабля.

захотелось подышать, понюхать ветер,
сэкономить на торпедах, упростить,
пострелять из пушки, "шмайсер" взвесить,
поглумиться, да и поглумить.

всплыли, поле боя чисто,
прямо по носу судёнышко идет,
песня раздается "три танкиста",
люди заряжают пулемёт.

командир немецкой лодки Заммер,
щурясь во все зубы, говорит:
"я хочу, чтобы корабль замер."
"что с командой?" "сволочей убить!"

вот команда заряжает пушку,
Заммер наблюдает в "Цейс",
думает о пиве, о подружках,
о друзьях, что служат в "Эдельвейс".

песня "три танкиста" прекратилась,
судно отработало назад,
что-то зарядилось, отделилось,
Заммер видит к ним летит снаряд.

видеть мало, надо было думать,
моряки смекалкою полны,
вскрыли груз, там танки и снаряды,
в общем, были не удивлены.

покумекали, приставили х у й к носу,
тот же трактор, только для войны,
таковы, блять, русские матросы.
не х у й было подниматься с глубины.


11/09/14