В Италии. Из дневника. 1996 год. 1рав

                Равенна


                Поезд до Равенны уходил позже, чем до Болоньи, и я  шел из отеля  к вокзалу не спеша, чтобы подышать утренним воздухом Адриатики — море почти всю дорогу можно было видеть справа. У перрона кроме обычного поезда на Феррару (через Равенну) стоял двухэтажный, до Болоньи  и дальше, с вагонами первого и второго класса. В таких вагонах с почти застекленным верхом ехать, наверное, интереснее: больше обзор.
                До отхода оставалось несколько минут, когда в полузаполненный вагон сели две девушки — итальянки с интеллигентной на вид дамой,  мамой одной из них.  Видимо, не доверяя  платформенной доске расписаний и информации она сразу же спросила у двух пассажиров: в Равенну ли идет этот поезд? Что ж, подумалось, часть итальянцев похожа на нас: язык до нужного места доведет надёжнее, чем электронное табло или путеводитель. Судя по рюкзакам у девушек, они   путешествовали.  Всю дорогу я ехал под певучую болтовню трех симпатичных итальянок, которая была как бы аккомпанементом к таким же  мелодичным на слух дорожным  названиям маленьких станций, на которых иногда заходил контролёр и с традиционной итальянской вежливостью проверял билеты.
                «Это Равенна?» - поинтересовалась у контролера дама, когда поезд стал замедлять ход, подъезжая к очередной станции. Получив какой-то ответ, они собрали вещи и вышли в тамбур. Я вышел за ними. «Это Равенна?» спросил я у дамы по-английски. Дама растерянно посмотрела на меня, потом ответила по-итальянски «Si! Ravenna». Девушки засмеялись — иностранец так же доверяет больше людям,чем расписанию, как и их сопровождающая. Мы вышли на перрон.
                Вокзал Равенны небольшой, как и сам город. Он выходит своим скромным фасадом на такую же невыразительную площадь с витринами книжного магазина напротив него. Единственным украшением площади являлся огромный рекламный щит, сооруженный,видимо, на средства правозащитников в области расовых отношений: черный конь с азартом осеменял красивую белую кобылу, казалось, ржа при этом лозунг, начертанный сверху по-английски: «Смешаем все цвета» (перевод на русский). Так что первое знакомство с Равенной отнюдь не подтверждало невинную детскость этого города, спящего , по Александру Блоку, в руках сонной няньки — древности.
                То, что город давно вышел из этого сладкого возраста и проявляет достаточно бойкий характер, проявилось и при дальнейшем знакомстве с ним: хотя древности города действительно напоминают о вечном, а его площади и старые здания прекрасны, они часто становятся похожи на предвыборные агитационные щиты.  Стены многих домов испещрены лозунгами и листовками приверженцев различных политических сил от маоистов до фашистов. Мне показалось к окончанию поездки, что в Равенне скрыто бурлят  страсти, сродни тем, что кипели во времена борьбы гвельфов и гибеллинов во времена Данте. Не великий ли флорентиец, изгнанный из Флоренции, привнес в приютившую его Равенну этот накал политических страстей, которые, как в бутылке - восточный джин, покоились до поры до времени в  каменном саркофаге поэта.
                Но эту до поры  скрытую от туриста энергию ощущаешь  потом, основательно познакомившись с городом. А сначала он действительно пленяет своей древностью. И это очарование появляется почти от вокзала при взгляде на высящуюся неподалеку колокольню и силуэт церкви Джованни Евангелиста. Резные готические ворота из белого камня  ведут во двор этой древней церкви пятого века, построенной первоначально  в виде базилики, по приказу Галлы Плацидии, дочери императора Феодосия Великого, женщины и правительницы необыкновенной судьбы, неразрывно связанной с историей заката Римской империи (См. Википедию и примечания Александра Блока к циклу «Итальянские стихи»). 
                Я вхожу внутрь собора, впервые в жизни, попадая в настоящий романский храм, один из самых древних. Трехнефное членение, мощные каменные колонны, тесовый темный потолок с толстыми поперечными балками, полукруглые арки окон и межнефных сводов. Мало украшений, остатки древней росписи, часовня слева от алтаря с древней седьмого века иконой — Богоматерь с младенцем. Безлюдье. Древность.
                И эта древность поёт. В соборе слышатся средневековые монашеские песнопения десятого — одиннадцатого века. Репродукторов не видно. Да и пение доносится не из каких-то определенных точек, а со всех сторон. Кажется, что поют сами стены, своды и колонны собора. Может быть и эта, которая ушла под пол на глубину около двух метров. Нижняя часть  колонны окружена заборчиком, огораживающим дыру с водой в полу, куда уходит её основание — подземные воды здесь близко к поверхности и древний культурный слой часто под ними. Современный пол церкви поднят уже на два метра.
                Выхожу из собора Джованни Евангелиста на бульвар: справа традиционный памятник борцам за свободу Италии, слева — казенное здание, на стене которого намалёван лозунг: «VIN PCP VIVA LE MAOIZMO!», завершающийся серпом и молотом. Эмблема серпа и молота при этом  напоминала свастику. Как-то очень уж резким показался переход из древности в повседневность! Но этот контраст характерен для Равенны. Ведь и итальянский фашизм Муссолини начинался из этого древнего города...

                26.08.2016 г.

                Продолжение по ссылке:

                http://www.stihi.ru/2016/08/27/5226