Лишний

Не лицеприятен, не телоопрятен, не словопристоен,
зашел он в троллейбус и ехал молча, сначала стоя
средь массы тел.

Но, как только брезгливой волной отхлынула  публика
и в этом месте
оказалось пустое пространство, как дырка от бублика
в человеческом тесте,
он тяжко сел.
И были его глаза старше всех лет на двести...

Он прятал в них  под  тяжелыми веками сонными
секреты про жизнь и смерть и про Хиггса с его бозонами,
просто бисер метать перед этими фанфаронами
нужным не находил.

Он жил в гараже с такими же  «гаражанами» -
профессиональными  диогенами и жан-вальжанами
и пил не коньяк и закусывал не баклажанами
и никого ни в чем не винил.

От вещей и денег он был совершенно свободен,
мобильник и гордость – дОроги и сложны в уходе,
пустые бутылки – вот это другое дело!
И полная сумка его, не смолкая, звенела,
подпрыгивая на изгибах дорожного тела,
что вызывало поджатие губ в народе

и тягостные минуты...
И никто не сказал ему прямо: - «Привет,  Сократ!
Ты же сам понимаешь, тебе тут никто не рад.
Извини, но ты лишний, уж так получилось, брат,
ты иди, пей свою цикуту... »