Посмотри

в королевском саду расцветают наутро розы, два куста — алой кровью и флагом, сулящим мир.

мать за нас — за двоих — все повыплакала уж слёзы, поклялись ей всегда быть послушными дочерьми: обе вроде при принцах, у каждой со златом ларчик, обожает народ, много денег и слуг, земли…

только если сестра с детства громче, успешней, ярче — разве будет покой, разве мира достичь могли?

зависть жжёт изнутри, прогрызает на сердце дыры, не даёт жить легко той из двух, кто бела как снег. всё оставить как есть — то самой себе яму вырыть, бьётся мысль в голове: ей — корона, а что же мне? солнце виснет на ветках подолгу у кромки леса, в алом зареве сон: коль не я — так и не она…

во дворе все шептались — с ума ли сошла принцесса, постарела за день, побледнела — ужель больна?



ночью, в бурю, за стенами кто-то скулил, метался, расцарапал стекло, разодрал гобелен в клочки. вспышки молний на миг показали — в зверином танце кто-то мчится по саду, и руки его тонки. всё списали на ливень, на полночный зов весенний — дескать, прыгал в саду чей-то… ну, сумасшедший пёс.
утром вышли на двор — ни следа от ночных волнений,
лишь гниёт на земле полотнище из белых роз.



на рассвете прохладно, роса на траве сверкает, так и манит ступить — и вторая выходит вниз. куст один — ярко-алый, как будто здесь цвёл веками, на другом ни цветка — мошкара лишь над ним звенит. а принцесса идёт, и вокруг почему-то тихо, несмотря на рассвет, страшно, будто не наяву —
сад большой, кто-то мог бы пробраться… и где же выход…
а принцесса идёт.

и теперь для одной из двух — никогда и никто не посмотрит, не улыбнётся, не сожмёт её пальцы и не посвятит ей стих; упадёт за деревья и больше не встанет солнце, звёзды гаснут навек; и не спрятать,
и не спасти —
ничего не вернуть, ты спокойна и дышишь ровно, только вспыхнет на миг отблеск крайней для нас зари.
быстрый взмах — и на красном, ты знаешь, не видно крови,
только — чу — как блестит;
посмотри сюда, посмотри.