Раб стекла и боли

твоя вера, как всегда, слепа
но тебе вины я не ищу
на перекрестках мира, в лишенных света фонарях
я правду, отчасти, во смрадах, не чащу
ведь я лишь раб, лишенный своеволья
ведь я лишь тень, что мерной пешит около тебя
ведь я никто, как бы то ни было больно
я - просто сон на грани бытия
коль мне не быть заграньем узколобым
ибо не счесть грехов за моей судьбой
я - есть никто, в эпитафии надгробной
покуда знамя не изменёно мной
прострации не заменяемы мне снами
покуда боль остаётся самым пьянящим чувством
я - лишь никто, с цвета небес глазами
человек с прошивкой из оцепенения и грусти
и в грех не спеши меня толкать
глаза итак я открывать не смею
покуда алкоголь лишь панацея моим снам
я в упоении слова сшептать успею
что нету правды там, где её ищут
со мной, что стал её безобразным отголоском
там, где я есть, людским душам кострище
там, где ты есть - лишь запахи в темнице тетрадных лепестков
где я - лишь былого эхо
и мне предначертано судьбой
в оковы пасть, что называют люди грЕхом
оставшись наедине с собой
в тебя глядеть и каяться в былое
не больше и не меньше, чем душа
ищет черты немого, что любила ты, пряча под волною...
когда-то... вот только... но когда?
ведь ты - живое, что я не в силах осознать
ведь ты - осколок мне не выпавшего счастья
я в темноте своей должен так страдать
когда ты всего лишь спишь во всем этом безучастно
покуда боль остается мне верна
а ты - мой набираешь номер
я так хотел бы, чтобы оставалась ты жива
в моём страданьи, где мы ещё знакомы
ибо тебе не выдано поняться с той тоскою
где я сгораю, зарешетчаный стеклом
как я... просто... обязан умирать средь алкоголя
что я, в бреду, зову своей судьбой