Ты так легка...

Ты так легка.
С такой же лёгкостью, скользя по лире,
рука певца звала живых за облака.
Откуда тонкость черт твоих? Что думаешь ты, милая, о мире?

В толпе слепцов, под их косноязычный гул,
заметь в случайном разговоре,
что тот, кто душу в нас вдохнул,
с творцом их скудости в раздоре;

что жизнь легка и беззаботна,
и то навек пленяет в ней,
что подлинной их, подноготной,
заплечной мудрости ясней:

в живой тоске весны, в резных
узорах осени, в изгибах лета,
в снегах смертельной белизны –
не спесь скопца, а пыл поэта;

что каждый миг в ней щедр без меры,
и бог, доступный нам двоим,
из общих мест расхожей веры
выходит сух и невредим.

Тогда на белом, белом, белом
прервётся скоропись судьбы.
Займутся вновь не мной, а делом.
И важно ли, что, может быть,

размеренная скорбь моя
числа не знала, и не вынесла
молчанья, и дробит края
божественного вымысла,

коль так легка ты, что не вправе,
почти не можешь быть, как все?
И будет нечего добавить
моей мечте к твоей красе.

1994