лабиринт

(по мотивам цикла "отблески этерны")

огонек свечи волчьей мордой скалится, вены красным воском, как кровью, плавятся,
кто бродил путями богов, тот справится и с дорогою королев.
в подземельях каменных - россыпь раковин, миллиарды душ, черной крошки маковой.
ни одной жемчужины одинаковой в ожерелье миров не спев,
древних духов тени сверкают бликами, обращаясь монстрами многоликими,
каждый пленник - будущий мир, песчинками мерно вплавится в перламутр,
обрастает памятью, как доспехами, сложит вечность бедами и успехами,
воплощаясь в сонме вселенных вехами, где он будет незрим и мудр.

там закатных тварей насмешки тусклые - на поверку просто зола бесвкусная,
и они вцепляясь в нервы до хруста, лишь морок, свитый из огненных искр
в лабиринте снов, словно ржа на зеркале, острый привкус гнили и горечь терпкая,
на воздушных струнах игра бессмертная, шепот стали, смертельно-быстр.
там кошмары множатся в отражениях, сотни лестниц ломаными движениями
искривляют путь, где за восхождением - сквозь бездонный провал полет.
только тот, кто демонов знает по имени, и в углах, затянутых паутиной их
кожей чувствует, может порой испытывать грусть, тягучую, словно мед.

скука в яростном танце сольется с пламенем, вместо углей - перья, что феникс раненый,
прежде чем развеяться меж мирами вниз рассыпает, как колкий снег.
осознание не равноценно памяти, а слова будто выжжены на пергаменте
и взлетают дымом в немом орнаменте, чтоб гореть на изнанке век.
и на ощупь двигаясь ввысь под звездами, задохнешься нездешним застывшим воздухом,
на вершине башни, сотканной грезами. у прощения - вкус вина,
у гитары - голос пустой забвения, и души коснется лишь на мгновение
черным ветром, призрачным мановением
вечно тающая луна.