Ах, две тысячи одиннадцатый год...

Ах, две тысячи одиннадцатый год,
Как же много ты в себя вместил событий! –
Светлых радостей и сумрачных невзгод,
И потерь, и неожиданных открытий…

Были дни, когда в отчаянной тоске
Годом проклятым тебя назвать хотелось,
Когда я от срыва был на волоске,
Когда мир напоминал окаменелость.

Когда чувственность, всецело завладев
Моим сердцем, неожиданно взрывалась,
Леденила, перед тем меня согрев,
И осадком неприятным оставалась…

И не только для меня год тяжким стал, –
Мои близкие теряли своих близких:
Кто погиб, а кто-то попросту сбежал,
Сладкой жизни вдруг затребовав изысков…

Я сочувствовал потерям всей душой,
Принимая, как свои, все сожаленья…
Боже, души всех умерших упокой,
Беглецам же впредь не откажи в прощеньи!..

Мы смирились, хоть и больно вспоминать
В эти дни невысыхающие слезы…
Тяжело же это было испытать,
Словно грянувшие невесть как морозы…

Но проходит время, и слабеет боль,
Встречи новые ожить нам помогают;
И я истинную повстречал любовь,
И она теплом душевным согревает.

То тепло мне помогло печаль забыть,
И проклятие, готовое сорваться
С языка, назад сумело отступить,
Чтоб отныне никогда не возвращаться.

Я хотел проклясть одиннадцатый год
Двадцать первого столетья, но теперь же
Меня счастье и сейчас, и дальше ждет,
Яркий луч ночь затянувшуюся режет.

Я так счастлив, от души могу сказать!
Молю Бога, чтобы счастье не кончалось,
Чтоб печалью больше мне не наполнять
Время, что на этом свете жить осталось.

Декабрь 2011