Бродячий лист прилип к окну...

Бродячий лист прилип к окну,
Жму лоб к холодному стеклу.
А с улицы вчерашний страх,
С ухмылкой бледной на губах,
Смеясь по нервам,  вальс играет,
Ни дурь, ни хмель не помогают.
Ночного города огни,
Глаз невозможно отвести.

За каждый день свой быть в ответе,
Гнетут и давят мысли эти.
Всем силам, смыслам вопреки
Их не прогнать, не обойти.
Лоб в лоб мне узким коридором
Чинят разборки и измором,
Тупым, расчетливым напором
Скребут нутро с немым укором.
По перепонкам бьют гудки
И скомканных листов стихи,
Ковром под ноги, успеваю,
Недолгий вдох, запоминаю.
Ударом молота в виски,
Друзей непонятых звонки.
От безысходной, злой тоски
Ночь раздирает на куски.
Как часто вдруг, дойдя до края,
Мы в жерло пропасти взирая,
Бежим от встреч, людей, дорог
Пустить боимся на порог,
Своей души, порыв, стремленье
И свой полет за преступленье
Считаем, ждем сперва, гадаем,
Хотя до тонкостей все знаем.
Мы все погрязшие во лжи,
Роман «над пропастью во ржи»
Успевшие прочесть не раз,
Сбавляем скорость лишь на час,
Когда разбитые мечты,
Инсультом вдребезги мозги
Разносят хмурого соседа.
И продолжаем между делом
С больной башкой, от перепоя
Гордиться, плавиться от зноя
Своих успехов и побед.
Сквозь призму отведенных лет
Мы свысока глядим на мир,
За тонировкой спецмашин,
Уже дивимся толчее,
Хотя еще вчера, как все,
Пытались штурмовать трамвай,
Прорваться на передний край.
И вот работая локтями,
Побив шестерок королями,
В «Базар славянский» на обед,
Летим,  не замечая бед.
Что изменилось, марка водки?
Теперь на дно хрустальной стопки
Ползет холодная струя,
Да глотка та же и одна.
А за соседними столами
Ребята с пышными щеками,
Те с депутатскими значками,
Кто год назад гужбанил в бане,
Дают советы, что к чему,
И учат, как спасти страну.

А нам есть шанс сыграть ва-банк,
Чтоб оправдаться, что на танк,
Не двинуть с ржавыми вилами,
Страх в нас живет, судите сами.
Мы так боимся потерять
Все, что угодно, утром встать
И не найти любви и денег,
С опаской ждем, когда же сменит
Наряд весенний седина
И сын, собравшись, навсегда
Покинет дом, а мы, оставшись,
На летней лавочке обнявшись,
Сняв от Бриони пиджаки,
Своей жене прочтем стихи.

Испуг мне ясен и понятен,
И кто рискнул, должно быть, спятил.
Но отсидеться в скорлупе
Не наяву, а лишь во сне,
Познать созвездье грез своих,
За жизнь не вымучить свой стих
Еще страшней, чем оказаться
Смешным, отвергнутым паяцем.

Знакомый всем вопрос- «зачем?»
Касаться столь избитых тем,
Шагать в пылающий костер
И одному покинуть строй.
Но кто романтик и философ,
И жизнь свою живет без спроса,
Тот не страшиться рассказать,
С какою мыслью ляжет спать.
И тут затея не нова,
Причины две – познать себя,
И взять возможность, если верить,
Взглянуть с того на этот берег.

Я не ищу простых ответов,
Их нет, не жду чужих советов,
В них либо зависть, либо лесть,
Веков былых не опыт - месть.
И пусть все тем же по тому же,
Тепло, отдав январской стуже,
Не в кабинете за столом,
По глянцу «паркера» пером,
Мой черный грифель, ставя метки,
Выводит строки на салфетке.
И я далек от совершенства,
Без меры мозг гружу зачем-то.
Свои признанья рифмы ради
Храню в потрепанной тетради,
Ведь чувства прятать-дохлый номер,
Мой ум с душою часто спорил,
Не спится им и в этот раз,
В столь поздний, неурочный час.
Но нервы вытянув в струну,
Поняв, что ношу потяну,
Не струшу, не сопьюсь, останусь,
Настанет время  мне, покаюсь.
Я, вниз зажмурившись, не прыгну,
Свой памятник себе воздвигну,
А будет ли к нему тропа…
Калина красная горька.
А выбранная мной стезя
Не боле, чем у всех сложна.

И если так сложится вдруг,
Случайно скажет лучший друг
Про то, что схожим душу гложет
И пара строк ему поможет,
Чуть проще пережить беду,
Поверю я в свою звезду.   
Владимир Кузнецов