Путь длиною в жизнь

Свое генеалогическое древо
Он в архивах геральдических искал,
Чтоб узнать, кто были те Адам и Ева,
От которых его род начало взял.

Проводил дни в городской библиотеке,
Также поиски вел через Интернет;
От бессонницы отяжелели веки,
И забрезжил, наконец, удачи свет.

Под пластами временными отыскался
Корень, и теперь был извлечен на свет, –
Тезкой и однофамильцем оказался
Его предок, прапрапрапрапрапрадед.

Не указывалось, где и как родился,
Но в правление Великого Петра
Как из воздуха, он взял и появился,
Будто семя принесли с собой ветра…

Стал помещиком, известным воеводой
И примерным семьянином – было так;
Руководствовался он во всем свободой,
Был любой поработитель ему враг.

Хоть еще не отменили в ту эпоху
Крепостное право, он своих крестьян
Никогда не ущемлял, не делал плохо,
Оброк с барщиной не вешал, как аркан.

Презирая европейские посевы,
Культивировал Петр Первый что вовсю,
Был славянофилом он одним из первых,
Всей душой радел за русскую стезю.

Справедливым был он и предельно честным,
И жена во всем под стать ему была,
Но с ней также очень много неизвестно, –
Родилась где, где в девичестве жила?..

Но от них дворянский род, не пресекаясь,
Шел, с фамилиями знатными роднясь,
Не великим, но заметным оставаясь,
Так дошел и до сегодняшнего дня.

В революцию под сокращенье штатов
Раскулаченных он не попал, не сник…
Вот таких своеобразных результатов
Наш исследователь в поисках достиг.

Он всё вдумывался, морща лоб и хмурясь,
Как из ниоткуда предки те взялись;
Вдруг перед глазами замелькала буря
Пятен, что потом все в белый цвет слились.

А затем, спустя лишь миг, всё прояснилось,
И в сознаньи наступил полнейший штиль, –
В Петербурге наш герой вдруг очутился,
Лицезрел сейчас Адмиралтейства шпиль.

Но на улицах всё было необычно:
Ни плакатов, ни машин, ни проводов…
И откуда-то он понимал отлично,
Что живет в одном из тех особняков.

На дворе стоит петровская эпоха,
А он сам теперь в отставке генерал,
И живет с женою здесь весьма неплохо,
С ней из будущего он сюда попал.

Как? – Забыл уже… Но явно, что тут годы
Провели уже, обжившись хорошо,
И он был всегда приверженцем свободы,
Корням Запада противился душой…

Всё увидел он, почувствовал и вспомнил,
В свой же разум войдя гостем дальних дней,
И жил дальше, забываясь порой в сонме
Отдаленной жизни будущей своей.

Ощущал, что лучше при Петре Великом,
Чем при Путине спустя три сотни лет,
Где подкованность техничная безлика,
Где ни совести, ни сердца в людях нет.

Восемнадцатый век более уютным
Находил… Знал, что родился, чтоб жить здесь,
Двадцать первого же века очень смутно
Помнил вечность жажды денег, грязь и спесь…

Так текла его жизнь в годы становленья
И культурных идеалов, и наук,
Но однажды он опять в одно мгновенье
Оказался в двадцать первом веке вдруг.

И от сна очнулся в той библиотеке,
Родословную свою где изучал,
Сохранив воспоминания о веке,
Получается, где предком своим стал…

Так пройти невероятно получилось
Путь длиною в жизнь во сне длиною в час,
Настоящая где суть его открылась,
Примененье в мире тьмы нашла свеча.

Что ж, взаправду ли подобное случится,
Как он прожил и в подробностях узрел?..
«Да! – ответил сам же, – Мне пришлось родиться
Здесь, но жить бы в ту эпоху я хотел!

И мне суждено навеки там остаться,
Теперь знаю я, чт; ждет там и когда,
И осталось лишь мгновения дождаться,
Как вернусь туда я раз и навсегда!»

И, решив порвать с сегодняшней рутиной,
Твердо карандаш в руке своей зажав,
Корень древа он соединил с вершиной,
Выбор сделав и свой род закольцевав…

Напоследок я особенность отмечу:
В скором будущем исчез тот человек
И жена его – то ль в мире бесконечном
Растворились, то ль попали в лучший век…

Январь 2013