Мастер

Музейным служащим простым ты самым был,
В убогой комнате на скромную зарплату
Существование обычное влачил
Однообразно от рассвета до заката…

Конечно, счастьем жизнь такую не считал,
Но и не жаловался ты за неименьем
Иного – до тех пор, пока вдруг не узнал,
Чем неожиданным становится везенье.

Как облигация обычная вдруг даст
Сто тысяч выигрыша – неслыханная сумма! –
И как такой, как ты, использовать горазд
По усмотренью своему джек-пот разумно.

Или напрасно на безделицу спустив…
Как бы то ни было, ты деньги так потратил:
Квартиру маленькую сняв, книг накупив,
Стал сочинять роман о Понтии Пилате.

Богатством образов вести в Ершалаим,
От дворца Ирода Великого к Голгофе,
Вслед за Иешуа Га-Ноцри, вместе с ним
Пройти к распятью путь, к ужасной катастрофе.

И за Иудою из Кириафа вслед,
За тридцать тетрадрахм серебряных что предал
Своего друга и учителя, и вред
Какой нанес он всем, масштабов сам не ведал.

И прокуратора терзанья лицезреть,
Грех, неотпущенный никем, как его держит,
Не приближает ожидаемую смерть,
А день за днем и ночь за ночью душу режет…

Всё это ты так гениально описал,
По праву Мастером возлюбленной был назван!
Напрасно только выйти в свет ты пожелал
С романом, – жизнью оказался путь заказан.

Потоки критики, как грязные ручьи,
Сбивали с ног, душить зловонием пытались…
Дойдя до крайности, себя чтоб излечить,
Ты сжег свой труд, листы с трудом хоть загорались.

И в сумасшедший дом ты после угодил,
Всё потеряв, свою возлюбленную даже,
Лишившись всех своих необходимых сил,
Испив, как главный твой герой, из горькой чаши…

Соседом по палате молодой поэт
Был, и его ты на путь истинный наставил,
И погасил его стихов неверный свет,
В которых давеча Исуса он ославил.

В противовес ему, ты истину писал,
Пускай в штыки ее озлобленно встречали,
А он в тумане лжи почет себе снискал,
Но в результате в одно место вы попали…

Ты искупил грехи, и даже сатана,
Увещеваемый любимою твоею,
Воздав всем, в душах чьих был грех, была вина,
Сказал, что рукописи не горят, не тлеют.

Вернул роман тебе твой, словно не сжигал
Его в печи ты, пребывал когда в безумьи;
Моменты лучшие дней прежних даровал,
Потом же сделал так, что ты с любимой умер.

Пусть заслужили вы не рай, а лишь покой,
Остались вместе навсегда вдали от мира,
Где были злые испытания судьбой,
Где в людских душах запустенье, пыль и дыры…

Вы в лучшем мире, и по краю лунных плат,
Беседуя, как ранее не смели,
Идут Иешуа Га-Ноцри и Пилат,
Жестокий пятый прокуратор Иудеи.

10 октября 2013