О могучем Тама Гочи

На вершине Мачу-Пикчу 
Жил могучий Тама Гочи,
Просыпался только ночью
Сотрясая всё вокруг.
И была такая буча,
Что хотели откупиться,
В жертву тёщ своих сдавая,
Бывших жён и их подруг.

Каждый день тропою тайной
Поднимался люд опальный,
И несли людишки зверю
Кто во что и чем горазд.
Был он жутко непреклонен,
К людоедству очень склонен -
Слышно было как стенают
На вершине много раз.

Долго репу все чесали,
Пораскинув кто чем может
(Ну а кто еще поможет?,
Честно скажем, без прикрас).
И решили все на вече:
“Чтоб остаться без увечий,
Снарядим-ка мы к проглоту
Всех мудрейшего из нас”.

Вот жреца они отмыли,
Причесали и побрили,
В путь-дорогу снарядили,
Опрокинули стакан.
На большом воздушном шаре
Разодетый, как боярин,
Прихватив с собою бубен
Полетел за облака.

Ветер нёс шаманский шарик.
Вдалеке луны фонарик
Чуть мерцал в угрюмой хмаре,
Лёг туман на плечи гор.
Где, куда – понять не в силах,
Только шарик уносило
В неизвестном направленьи,
Где не видно ничего.

Ночи три его мотало,
Непогодой истрепало,
А потом вдруг перестало -
Ветер северный ослаб.
Перед ним открылись виды
Тотонакской пирамиды,
Изо всех щелей которой
Доносился жуткий храп. 

Жрец, поев волшебных ягод
(Из запаса инков на год)
И допив нектар из фляги,
Стал весьма красноречив.
Закатив в экстазе бельма,
Содрогнувшись неподдельно, 
Не совсем членораздельно
Начал свой речитатив:

“О, могучий тамагочи,
Подними скорее очи,
Да начни чудные речи,
И не стану я перечить.
В дар несу тебе я личи,
Соблюдя обряд приличий,
И к ногам твоим могучим
Я кладу наряд от Gucci”.

В пирамиде удивились.
Видно, ягоды бродили
(Свыше полторы промилле
Обнаружили в крови!).
Наверху решили чётко:
Ни шаманская чечётка,
Ни рассказ о всех невзгодах
Их ничуть не вдохновил.

А внизу чего-то ждали, 
Приготовили медали,
И с надеждой взгляд кидали
Вдоль и вдаль за облака.
Но, увы, всё безответно.
Канул в Лету беззаветно,
И остался только бубен
От шамана-чудака.