Предисловие к книге А. Нобре Мельник ностальгии в

ФРАГМЕНТ

Настоящим поэтам трудно найти настоящих читателей. Тем труднее это сделать в современном мире, где так мало людей всерьёз интересуется поэзией. Вот и Антонио Нобре, один из лучших португальских поэтов, которого высоко ценили Фернандо Пессоа и Са-Карнейру, чьи стихи знали наизусть многие португальцы, чувствуя в них саму душу Португалии… сейчас известен далеко не всем даже на своей родине. В России же до недавнего времени его могли прочесть только в подлиннике. Перед вами – впервые переведённая на русский язык единственная книга большого португальского поэта.

Бывают ли поэты с прозаичной, неинтересной судьбой? Судьба Антонио Перейра Нобре (1867 – 1900) становилась легендой ещё при его жизни. Автобиографические темы и мотивы - главный материал, которым оперирует поэт, они, как и географическое пространство его стихов, преобразуются в миф. Даже дата рождения Антонио Нобре окружена тайной. Согласно регистрационной записи Антонио родился 7 августа 1867 г.в 5 часов утра. Но эта дата не соответствует названной отцом поэта датой его рождения: 16 августа 1867 г.

В 1967 г. в обзоре-анализе поэтического наследия А. Нобре, организованном журналом «Сеара Нова» к столетию со дня рождения поэта, Марио Дионисио писал об исключительной важности всего, что Нобре принёс в поэтический язык Португалии, начиная с непочтительности в отношении традиционной метрики и до языковой смелости и оригинальности, явившейся предвестником сближения поэзии и прозы.
Жозе Фернандеш Фафе отмечал важную роль внесённых Нобре изменений в традиционный александрийский стих, а также разговорного стиля многих его произведений, показавшего направление для дальнейшего развития португальской поэзии.
Луиза Дукла Соареш отметила многочисленные поиски-эксперименты поэта в области формы и подчеркнула, что наибольшим его достижением, вкладом в развитие португальской поэзии является чрезвычайное разнообразие ритмов, их комбинации, разделение длинной поэмы путём включения в неё строф с иным ритмом, производящее эффекты своеобразной мелодии стиха и творящее атмосферу его спонтанной свободы.
Известный в Португалии литературный критик Луис Синтра так определил стиль поэзии Нобре: колебание между описательной и драматической установками, поток речи, не сдерживаемый тормозами классических размеров и поэтому создающий неповторимую музыку оригинального голоса поэта.

Семья Нобре происходила из района «Между Дору и Минью», провинции Траз-уж-Монтеш. Родители Нобре родились в деревнях округа Пенафиэл в Лиша и Сейшу. Нобре обучался в колледже для детей богатых родителей в Порто, где его называли «сыном бразильца» из-за его отца, который приобрёл состояние, живя в течении 20 лет в землях Святого Креста, благодаря чему смог дать высшее образование своим восьми сыновьям. Детство и юность поэта проходили в поместье Сейшу, там же он затем пытался восстановить здоровье в последние дни своей жизни, там умер в марте 1900 г. в месте Фож ду Дору. Эти земли стали центром сентиментальной и поэтической географии его книги «Один» и одновременно одним из полюсов его мифического мира – «дедовским домом», где его ждали ангелы, защитники его детства, так чудесно им воспетые: «старая Карлота», почтенная тётушка Дельфина, старые слуги. Воспоминания о счастливых днях в Сейшу вплелись и в описания дома в первой части «Горестей Анту»:

Но, пожалуй, ещё большее место в жизни и в творчестве поэта занимает Леса-да-Палмейра, морское побережье, где Нобре проводил сезон летних каникул. Именно там он учился в школе природы, где лекции о человеческом сердце читал профессор Океан.
Таким образом, поэтический мир Нобре формировался под могучим влиянием двух областей Португалии: «старого Дору», от Порто до Пенафиэла и морского побережья от устья реки Дору до Леса-да-Палмейра. Живя в деревне, поэт постоянно общался с населением провинции, издавна славящейся преданностью старинным обычаям и традициям. Он знакомился с народным фольклором: с верованиями, легендами, песнями и танцами сельчан; с их повседневными занятиями: прополкой, жатвой, сбором винограда; с их религиозными обычаями: новенами, процессиями, праздниками святых, похоронами. Во время этих событий он видит будущих печальных героев своих стихов: слепых, умирающих, чахоточных, покрытых язвами. Он видит пейзажи жизни - землекопов, сельских работников и пейзажи смерти - встречается  с гробовщиками и могильщиками.   
В Леса-да-Палмейра поэт часто плавал на лодке со «смуглым Габриэлом». Здесь он был захвачен и увлечён живописными картинами из жизни рыбаков, моряков, жизни, полной труда и опасностей. Их наречие он копирует в «Лузитании в латинском квартале», бережно сохраняет в своих стихах их говор - местное произношение слов, отличающееся от литературного языка, вводит в свои поэмы названия их лодок, написанные с орфографическими ошибками. С огромной нежностью вспоминает рыбаков из Повоа, называя их по именам. Жизнь в Лесе расцвечивалась передававшимися из уст в уста историями о бурях и кораблекрушениях, о ведьмах и страдающих блуждающих душах, песнями прачек на реке Леса… Леса-да-Палмейра была в те годы любимым пляжем английской колонии в Порто. У англичан Нобре учился элегантности и манерам денди, желая следовать примеру его любимого поэта – лорда Байрона, которого он, как и Шекспира, многократно цитирует в своих стихах и письмах. Белокурые английские «мисс» были его первыми влюблённостями. Одна из них, гувернантка мисс Шарлотт (ей посвящено стихотворение «Красная лихорадка»), в переписке 1886-1887 гг. придумала поэту уменьшительное имя, которое затем стало его поэтическим псевдонимом – Анту. Хрупкого сложения от природы, всегда сосредоточенный на своих мыслях и в то же время очень эмоциональный, Нобре с ранней юности отличался оригинальностью поведения: декламировал стихи  волнам, когда плавал на лодке, читал их прачкам, приходил в экстаз при виде заката на скалах Доброй вести. Юноша-поэт стремился выглядеть непохожим на остальных. Он носил кудри, как лорд Байрон, и экстравагантные украшения: пуговицы и кольца из старых гвоздей, из такого же гвоздя была сделана и его ручка, которой он писал свои стихи. Он всегда носил с собой книгу в красном переплёте, за что получил в Леса-да-Палмейра прозвище «нотариус».
На Сладкой реке, как называют Лесу, среди пасторальных пейзажей  часто отдыхала группа юношей, среди которых был и будущий писатель Жулиу Брандан ((1869-1947), одного возраста с Нобре. Интересны его воспоминания о поэте: «Надменный, как принц, и обворожительный, как ребёнок... Мы чувствовали его своеобразие, необычность его личности, в которой некоторая искусственность, игра сочеталась с искренностью. Неповторимая манера говорить и огромные лучистые глаза, которые придавали блеск всему, сказанному им. Это был оригинальный человек, рождённый облаками и закатами для того, чтобы  беседовать с рыбаками, жить в Лесе, мечтать, писать стихи и быть несчастным».
В Леса-да-Пальмейра было поэтическое графство Нобре: побережье Доброй вести, церквушка Святой Анны, побережье Памяти, где когда-то высадился король Педро IV, всё это, как признавался сам поэт в письме от 1887 года, было для него землёй, на которой он вырастил свою душу.

Антонио Нобре имел громадное влияние на своих современников. В статье «В память Антонио Нобре», написанной в 1915 году, Фернандо Пессоа, поэт во всём своём творчестве и в самой сути своей личности полностью противоположный Антонио Нобре, отмечает, что Антонио Нобре первый раскрыл европейцам душу и национальный уклад жизни португальцев, раскрыл наивный пантеизм рода, который имеет такое ласковое слово для деревьев и камней, меланхолически в нём расцветающее. Ф. Пессоа находит для этого поэта удивительно тонкие, проникновенные определения: «Он пришёл осенью в сумерках. Несчастен тот, кто понимает и любит его. Когда он родился, родились мы все».

Ирина Фещенко-Скворцова

Антонио Перейра Нобре МЕЛЬНИК НОСТАЛЬГИИ, - перевод Ирины Фещенко-Скворцовой, Водолей, 2013.