Рассвет последний маленькой Алисы

«Ах, боже мой, боже мой! Как я опаздываю!»

Часы спешат. Ну, к черту их! Тупая золотая безделушка, висящая на шее толстой цепью, подаренная Красной Королевой в честь себя неповторимой, сорвав беднягам головы без цели и разорвавшая ногтями их несчастные, в кровавой теплой плоти, чуть-чуть расколотые, но гневные сердца. Она смеялась дико, но прекрасно, крича без устали:«Сорвать с них головы! Приказ!», сама рвалась в охоту без приказа и сумасшедше-радостно рыдала, глотая каплями свежевыжатую из жертвы кровь. Она дурная.
Я выброшу часы, я их отдам расплавить Брандашмыгу своей кислотно пахнущей слюной. Я их сломаю, честно, как однажды ломал я психику Червовому Вальту, что тот окончил суицидом, отдавшись в руки извращенной Королеве, которая под градусом творила с ним совсем несказочные вещи: она ласкалась, подмятая под грузным телом, стонала, словно сучка, шипела и вонзала ножи в грудь, слизала кровь, верхом сидя на члене, потом, пустив прощальную слезу, со стороны глядела, как ее рыцарь уходил в последний путь; и он с презрительной ухмылкой глазами убивал пьянчугу и резал сухожилия на шее. Когда он умирал, то он смеялся, как ребенок, увидевший впервые мир светлее, а Королева, танцуя в мокром поле из окровавленных цветов, наткнулась на Валета шпагу и подохла, истерически смеясь. Я это видел все, как наяву, но говорить другим не буду.

А говорить-то мне и некому... теперь. В Стране Чудес у всех тихонько едет крыша.

Мышь Соня, облачившись в кожу, безумца Шляпника и Мартовского Зайца не выпускает из подвала, на них спуская крыс и кипятком вливая в бочках чай. Она ведет охоту на Чешира, а тот, напялив на себя чепец, ушел в другую сказку к Красной Шапке, что зазывает за собою в лес и...
Убивает.

— А может это я схожу с ума? Да нет, это точно не я, это, точнее будет сказать, кто-то. Но не я. Нет, мистер кто-то, вы не обижайтесь. Выпейте чая, только не идите к Соне. Она не любит с молоком, но любит сыр. Это странно, да? Ведь сыр — тоже молоко. Ах, не обращайте внимания, сэр! Я ужасно опаздываю!

«Она придет в ярость, если я опоздаю! Она именно туда и придет!»

Шучу. Алиса редко приходит в это место, там жутко душно и пахнет отвратительно и мерзко. На самом деле, она туда вообще не приходила еще ни разу, а я б ее заметил сразу, ведь именно она моя Алиса. Не какая-то там чужая Алиса, и не другая Алиса, про которую толкочет Мудрый Червь, покуривая кальян с глюкогенными грибами, и не Алиса, что вовсе не Алиса, хотя ее зовут Алисой, а именно та Алиса, что еще не падала в нору, гоняясь за мной. И сейчас я жду старика Время, который свернул за угол, чтоб принести мне Минуты и пару Секунд. О, он идет!

«В ы ш е  и  в ы ш е!
Быстрее, варенье, прибавь скорость!
Ты слишком долгая и тощая, Минута.
Не злись, Пики, я не хотел. Нога нечаянно на тебя наступила.
Не спи, пирожное, катись по маслу! Нож для кого торчит?
Я  б л и з к о!
Свет!..
Быстрее, быстрее, быстрее!
Алиса!..»

Она! Она! Она! Алиса бежит за мной, моя Алиса! Я заведу ее в нору, маня загадкой и запахом молочного шоколада, что кружит голову любому лихачу. Я уведу в Страну Чудес, в Страну Кошмаров, Дурости, С-ума-сведенья и чарующих и массовых убийств. Я защищу ее от пропасти проклятий, от мыши в латексе, таскающейся за вшивым и несносным кошаком. Я вновь любить себя заставлю, как мне надо, пусть даже жертвы мне придется принести и ей удары нанести. Прости, Алиса, но сегодня был последний твой новый встреченный рассвет. Туда, куда придешь ты, за мной вослед спеша, живым прохода больше нет. Поэтому, моя Алиса, дыши, пока что можешь, пока что ты жива. Но только лишь ко мне, в нору и в лапы, в Страну Чудес, ты попадешь, то, не вини, пожалуйста, меня, его и старика Время, хотя можешь винить меня, ругать и посещать т о место, но, прости, Алиса...
Ты умрешь. Но будешь жить со мною в бесконечном Кошмаре.

Встречай его, последний свой рассвет!
Танцуй и пой, пока ты слышишь песню.
Но кровь прольется, как во имя мести,
Алисы кровь, что продала свой с в е т.