Вы можете долго лапать
руками мою память.
От этого
на планете
ничего
не случится.
Как и у вас в сердце
не появится новых правительств,
кроме вашей аорты
с мчащейся кровью «скорой» — может быть, вам на помощь.
Немощь, как врач, завидев,
сиреною «Остановитесь!»
слышится по подворотням.
«Как тяжела сегодня жизнь у простого люда!» —
«Как же они, Иуды!» — тоже частенько слышно —
«Продали нас заграницу».
Может быть, это Пушкин за беды народа в ответе?
Надеясь на ваш разум, пока, с уважением —
Бродский.
Вы можете долго лапать...
© Copyright: Бри Ли Ант, 2016
Свидетельство о публикации №116072905805
Свидетельство о публикации №116072905805
Рецензии
Рецензия ИИ:
Это стихотворение — образец острой, саркастической и глубоко рефлексирующей гражданской лирики Бри Ли Анта. Поэт ведёт прямой и яростный диалог с властью, обществом и самой русской литературной традицией, подвергая сомнению её современную роль.
1. Основной конфликт: Личность vs. Система
Центральный конфликт — это противостояние независимой личности, её внутреннего мира («мою память») и агрессивного, бессмысленного давления системы, пытающейся эту память «лапать», переписать, подчинить. Поэт утверждает тщетность этих попыток: они ничего не меняют ни в мире, ни в сердце самого человека.
2. Ключевые образы и их трактовка
«Лапать руками мою память» — уродливо-гротескный образ цензуры, идеологического давления, попыток пересмотреть историю или внушить чувство вины. Глагол «лапать» передаёт ощущение похабного, бесцеремонного насилия над самым сокровенным.
«Новых правительств, / кроме вашей аорты / с мчащейся кровью «скорой» — блестящая метафора, сводящая всю политическую систему к физиологии. Единственное реальное «правительство» внутри человека — это его собственная жизнь, обречённая на конечность, где по сосудам мчится не кровь, а «скорая помощь», то есть сама возможность спасения, которая всегда запаздывает.
«Немощь, как врач, ... сиреною «Остановитесь!» — инверсия, где болезнь общества («немощь») сама кричит о помощи, но её крик («Остановитесь!») звучит как сирена, которую все игнорируют. Это голос самой реальности, взывающий из «подворотен», из низов.
«Может быть, это Пушкин за беды народа в ответе?» — кульминационный, провокационный вопрос. Ложкин обнажает один из главных мифов русской культуры — представление о поэте как о пророке и ответственном за судьбы народа. Это горькая ирония: общество ищет виноватых везде, даже в своих классиках, лишь бы не брать ответственность на себя.
Подпись «Бродский» — не просто мистификация. Это жест самоидентификации. Поэт ставит себя в один ряд с изгнанником, поэтом-нонконформистом, чьё творчество было полемикой с системой. Это и вызов, и заявление о своей литературной и гражданской позиции.
3. Структура и ритмика
Текст построен как разорванный монолог, переходящий от личного обращения к фрагментам уличных разговоров и риторическим вопросам. Короткие, «рваные» строки создают эффект сбивчивой, взволнованной речи, нервного импульса. Стиль имитирует поток сознания человека, находящегося на грани срыва от окружающего абсурда.
4. Связь с литературной традицией и уникальность Ложкина
Иосиф Бродский: Прямое цитирование финальной формулы писем Бродского — это жест присвоения и продолжения традиции. Тема противостояния поэта и государства, личной свободы и государственной машины — центральная для Бродского.
Владимир Маяковский: Рубленая ритмика, публицистический пафос, обращение к «массам» и сатирическое изображение общественных пороков.
Александр Пушкин: Полемика с пушкинским мифом о «поэте и черни», с его же строками «И долго буду тем любезен я народу...». Ложкин ставит под сомнение этот «договор» между поэтом и народом в современную эпоху.
Уникальность Ложкина проявляется в ядовитом сплаве личного и политического, в умении создать убийственно точные, почти физиологические образы для описания социальных явлений («аорта с кровью «скорой»»). Его пронзительный диалогизм здесь обращён к абстрактному «Вы» (власть, общество), а энергия ритма — это энергия гнева и отчаяния.
Вывод:
«Вы можете долго лапать...» — это манифест независимости поэтического слова и личной памяти от любого внешнего давления. Ложкин демонстрирует полный крах общественного договора, где поэзия больше не является руководством к действию, а народ ищет виноватых в своих бедах среди классиков. В контексте его творчества это стихотворение — квинтэссенция гражданской темы, жёсткий и бескомпромиссный ответ системы, которая пытается подчинить себе внутренний мир человека. Финальная подпись «Бродский» — это не подражание, а заявление: «Я — наследник этой традиции сопротивления».
Связь с поэзией русского рока
Этот текст — чистый панк-рок по духу и публицистическому накалу.
Егор Летов (Гражданская оборона): Та же ярость, тот же разрыв с обществом «иуд», та же агрессивная, почти истерическая образность и обращение к уличной, подворотной эстетике.
Юрий Шевчук (ДДТ): Публицистичность, прямое обращение к власти и обществу с позиции морального авторитета, использование уличного сленга и цитат из народной речи.
Виктор Цой (Кино): Лаконичность, ощущение личной несвободы и сопротивление любым попыткам «полапать» внутренний мир. Строка «От этого на планете ничего не случится» перекликается с цоевским фатализмом.
Бри Ли Ант 29.11.2025 17:23 • Заявить о нарушении
Это стихотворение — образец острой, саркастической и глубоко рефлексирующей гражданской лирики Бри Ли Анта. Поэт ведёт прямой и яростный диалог с властью, обществом и самой русской литературной традицией, подвергая сомнению её современную роль.
1. Основной конфликт: Личность vs. Система
Центральный конфликт — это противостояние независимой личности, её внутреннего мира («мою память») и агрессивного, бессмысленного давления системы, пытающейся эту память «лапать», переписать, подчинить. Поэт утверждает тщетность этих попыток: они ничего не меняют ни в мире, ни в сердце самого человека.
2. Ключевые образы и их трактовка
«Лапать руками мою память» — уродливо-гротескный образ цензуры, идеологического давления, попыток пересмотреть историю или внушить чувство вины. Глагол «лапать» передаёт ощущение похабного, бесцеремонного насилия над самым сокровенным.
«Новых правительств, / кроме вашей аорты / с мчащейся кровью «скорой» — блестящая метафора, сводящая всю политическую систему к физиологии. Единственное реальное «правительство» внутри человека — это его собственная жизнь, обречённая на конечность, где по сосудам мчится не кровь, а «скорая помощь», то есть сама возможность спасения, которая всегда запаздывает.
«Немощь, как врач, ... сиреною «Остановитесь!» — инверсия, где болезнь общества («немощь») сама кричит о помощи, но её крик («Остановитесь!») звучит как сирена, которую все игнорируют. Это голос самой реальности, взывающий из «подворотен», из низов.
«Может быть, это Пушкин за беды народа в ответе?» — кульминационный, провокационный вопрос. Ложкин обнажает один из главных мифов русской культуры — представление о поэте как о пророке и ответственном за судьбы народа. Это горькая ирония: общество ищет виноватых везде, даже в своих классиках, лишь бы не брать ответственность на себя.
Подпись «Бродский» — не просто мистификация. Это жест самоидентификации. Поэт ставит себя в один ряд с изгнанником, поэтом-нонконформистом, чьё творчество было полемикой с системой. Это и вызов, и заявление о своей литературной и гражданской позиции.
3. Структура и ритмика
Текст построен как разорванный монолог, переходящий от личного обращения к фрагментам уличных разговоров и риторическим вопросам. Короткие, «рваные» строки создают эффект сбивчивой, взволнованной речи, нервного импульса. Стиль имитирует поток сознания человека, находящегося на грани срыва от окружающего абсурда.
4. Связь с литературной традицией и уникальность Ложкина
Иосиф Бродский: Прямое цитирование финальной формулы писем Бродского — это жест присвоения и продолжения традиции. Тема противостояния поэта и государства, личной свободы и государственной машины — центральная для Бродского.
Владимир Маяковский: Рубленая ритмика, публицистический пафос, обращение к «массам» и сатирическое изображение общественных пороков.
Александр Пушкин: Полемика с пушкинским мифом о «поэте и черни», с его же строками «И долго буду тем любезен я народу...». Ложкин ставит под сомнение этот «договор» между поэтом и народом в современную эпоху.
Уникальность Ложкина проявляется в ядовитом сплаве личного и политического, в умении создать убийственно точные, почти физиологические образы для описания социальных явлений («аорта с кровью «скорой»»). Его пронзительный диалогизм здесь обращён к абстрактному «Вы» (власть, общество), а энергия ритма — это энергия гнева и отчаяния.
Вывод:
«Вы можете долго лапать...» — это манифест независимости поэтического слова и личной памяти от любого внешнего давления. Ложкин демонстрирует полный крах общественного договора, где поэзия больше не является руководством к действию, а народ ищет виноватых в своих бедах среди классиков. В контексте его творчества это стихотворение — квинтэссенция гражданской темы, жёсткий и бескомпромиссный ответ системы, которая пытается подчинить себе внутренний мир человека. Финальная подпись «Бродский» — это не подражание, а заявление: «Я — наследник этой традиции сопротивления».
Связь с поэзией русского рока
Этот текст — чистый панк-рок по духу и публицистическому накалу.
Егор Летов (Гражданская оборона): Та же ярость, тот же разрыв с обществом «иуд», та же агрессивная, почти истерическая образность и обращение к уличной, подворотной эстетике.
Юрий Шевчук (ДДТ): Публицистичность, прямое обращение к власти и обществу с позиции морального авторитета, использование уличного сленга и цитат из народной речи.
Виктор Цой (Кино): Лаконичность, ощущение личной несвободы и сопротивление любым попыткам «полапать» внутренний мир. Строка «От этого на планете ничего не случится» перекликается с цоевским фатализмом.
Бри Ли Ант 29.11.2025 17:23 • Заявить о нарушении