Журналюга

Предперестроечные годы!
До катастрофы далеко,
Но все же чувствовались роды
Развала – так нас увлекло.

Что увлекло? Война с Востоком -
Наджибулла, Афганистан,
И смерть Володи будто током…
Он церемониться б не стал.

Ленивый лишь не матюкался,
Как в перспективе грязных дел
Наместник Бога в Ватикане
Сам руки к небесам воздел.

Нам оставалось вспомнить матерь,
Как это делает таксист,
Когда пришел обозреватель
Из СМИ – миланский коммунист.

В таких реалиях истории
Явился к нам не стар, не млад -
Не из Корана или Торы -
Он в наш совейский стольный град.

Проник он к нам не тихой сапой,
Но влез до глубины души.
«Хоть коммунист, а связан с Папой» -
Мы в нашей поняли глуши.

Он в дом явился беспардонно,
Не причесав своих бровей,
С ним были, помню, две мадонны,
Не иностранных лишь кровей.

Представился он как Джульетта,
Немало озадачив всех
Трех, кто присутствовал при этом,
Чуть было не введя во грех.

Я продал им пол-литра спирта,
Помог её же одолеть…
Одна из них смотрела хитро,
Себя пыталась всё раздеть.

По-европейски пили – мало,
Он больше налегал на плов,
Произносил тосты все вяло
И приговаривал «симбол».

Что он имел в виду, не знаю,
Но спирт не символ был, а тем
Зеленым змием типа ная,
Что встать не даст с колен затем.

Итак, назвался он Джульеттой,
А я ему уже мешал:
Не с тем, похвастаться чтоб сметой -
Я его время сокращал.

Я быстро разобрался в этом;
Вторая не пошла со мной…
Ох, представляю, что за «смета»
Творилась рядом за стеной!

Наутро не было ни трупа,
Хоть пили мы не чистый спирт:
Слиняла незаметно труппа,
Не отчитавшись мне за флирт.

Я перестал о нем и думать,
Как вдруг в лужковские года
Вновь объявился итальянец,
И с тем же именем – беда!

С тех пор в Москве всё больше геев
И лесбиянок – с года в год,
Но, если что-то мы посеем,
То обязательно пожнём.

И вот решил я обратиться
К Лужкову через журналюг,
Осталось только дозвониться
До них. Изведав массу мук,

Моральных и материальных,
Набрал я офис «Unita»,
Мне голос показался странным,
А сам подумал – суета.

Он мне ответил будто срезал:
Я,- говорит,- социалист,
Я из Италии, я – Кьеза,
И вовсе я не коммунист.

Уже года были лихие,
И коммунисты не в чести:
Кто знает, может быть, стихия
Всё трансформировала и

Ум, совесть, честь народов мира,
Не миновав и Апеннин…
Была ли то победа Пирра,
Иль проиграл лишь славянин,

Не нам судить, пусть судят кьезы -
Им, журналюгам всё видней:
Когда во власть приходят крезы
И как теряют разум с ней.

Наш разговор не получился -
Ни по делам, ни по душам:
Он, видно, всё же научился
В Союзе правильным вещам.

Сказал, что «в лоб» не надо делать,
Что нужно найти подход
К Лужкову… Так же птичка пела
Как солнца видела восход…

Такая разыгралась пьеса,
Уж не сказать, в каком году,
А был ли он Джульетто Кьеза,
То неизвестно никому.