***

Евгению Александровичу Евтушенко, с глубоким уважением и признательностью…(к 9 Апреля -- международному дню освобождения узников фашистских лагерей.)

Где цветочки полевые,
Крошки светло-голубые?
- Над обрывом! – Кружит пар,
Слезы, очи карие…
Это, верно, Бабий Яр…
Там лежать бы мог и я
Где старушка с узелком
И девчонка с хохолком…
Навсегда они живые,
И в них молится Мария,
Спрашивая: «Что потом?»

Был спокоен и достоин,
Сам с собой железно сдвоен, -
- Этот русский мальчик смел;
Во весь рост стоять умел,
И себя умел начать
Не от Львиного Хвоста
И каких-то Важных Дел,
А от чистого листа.

Мудр, прост, возможно, грешный,
С Музою – не холостой;
Счастье в нём не сон пустой,
Сон реальный – без насмешки
Страшной неба над землей!

Постарел, -- но без оков, -
Я б сказал – Андрей Рублёв, -
- С тонкими святых устами,
С их прекрасными глазами,
А из них -- молва, мольба
Под крутым обрывом лба.
У «Рублёва» божий дар;
Так писать?! … Да кто там я!
- Про всех нас, про Бабий Яр,
Слёзы, … очи карие…

Про старушку с узелком,
И девчонку с хохолком
С коими мы все живые, --
Ведь в нас молится Мария,
Спрашивая: «Что потом?»!
Состраданье, слёзы, кровь;
И уж вновь две брови - в бровь,
Вновь мы дышим хриплым ртом, -
- ЧТО ПОТОМ, -- ВСЕМ НАМ ЛЮБОВЬ?
А ЧТО ПОТОМ?

Да лишь Господь знает о том! …
А я, в тот хохолок влюблённый
Стою тут гордо надо рвом,
Коленопреклонённый,
И не ища ни в ком вины,
Проша прощения старушки спящей, --
Я, столь взволнованный
И громкоговорящий, --
Не объясняя, не виня
Обеим руки им целую ...

Но свадьба дочери уж веселит меня;
Со мной мои друзья, --
При этом я есть "Я"!, --
Смотрите! Я танцую!

Я танцую со скрипкой на крыше,
Праотцам я играю хвалебну;
Я танцую всё выше, и выше,
Пока там, в синеве, не исчезну.

Emanuel Gluskin.