Сын Арии

Светит солнце далёкой гористой страны,
Странник дремлет под дубовой кроной.
Он давно идёт путь, неизсчётной длинны,
Неся Знанье и Весть людям кровным.

И в объятиях сна: снится белый простор,
Ему снятся полночные страны;
Он лишь к ним устремляет свой пламенный взор,
Он лишь к ним водит в путь караваны.

Вновь дорогой на Север, юный путник пленён:
Снятся терны болотистых топей;
Снится гул городов, чред бессчётных племён;
Снятся горных ущелий растропья.

Сон влечённо полнит, вспоминаньем былым,
Его ум, о заветном событьи:
Прежитом посвещеньи, озареньем своим,
Что давно ему было открыто.

Вот, ступает сквозь лес, раздвигая листву —
В частом сне той тропою упоен —
Верным посохом торит неведомый путь,
Собран мыслью, смирен и спокоен.

Он вздымается ввысь, к одинокой горе,
Белым камнем мощёна дорога,
Русы волосы треплет полярный Борей,
Русский дух наполняет тревога.

У престола скалы, ждёт священный алтырь,
Ждут костры запалённы по кругу,
Белый старец — безмолвный седой богатырь,
Вход укажет на крепкую руку.

Вот, стоит юный веж, смотрят низ со стены,
Лики светлых богов, в камне резных,
«Ну. Глаголь же смелей!» — Волхв окрикнул с спины, —
«И пусть слово твоё будет честным!»

Заметался в сей миг, разум в мыслей чреде:
«Что глаголить то мне?» — прошептал.
Поднимая свой взор к многоликой гряде,
Не решительно речь он начал.

«Я давно иду путь, что мне Родом зачат,
Что бы ни было в нём — всё моё,
И скитанья чредой, круг судьбы обличат,
Не ступиться бы только с краёв.

Что имея посил, я стремился лишь к Вам —
Божам светлым, что живы во мне;
Зовом вещим и древним, обличённым в слова,
Моё сердце томите в Огне.

От былой звёздной Славы, до паденья Державы,
За мной тмени стоят праотцов,
Их родная рука, к моей крови взывает,
Нести Весть до восставших борцов.

С давних пор я ищу, те незыблемы веды,
Что снесут в душу вещий покой;
Что подарят сынам Вашим, лучи рассвета,
И поселят в сердцах их любовь.

И когда в зимнем небе горят тмени свечей,
Среди них, светит мне — Орион.
Я лишь с ним говорю, в хладе зимних ночей,
Лишь к нему обращаюсь в поклон.

Кто я? — древни оракулы каменных гор,
Ваша ль весть мне утолит тревогу?
Зов далёких миров и полночный простор,
Меня полнит и манит к порогу.

Мне ль скитаться по лику Всерусской земли?
Мне ль войти в заповедну обитель?
Мне ли светом гореть от полярной зори? —
Световид — огнесущий Вершитель.

Мне ли ведать покон, всех начатий исток?
Вещим сердцем нести божье знанье?
Отзовись во мне мудрый отец мой — Сварог,
Возведи по пути и призванью.

Дай ответ мне, Макош, о рожденье и жне,
О возложенном мне назначеньи:
Быть тому просвещенью, или сгинуть в ражне?!
Быть очерни мне, иль очищенью?»

Прервалась тишиной, ум терзавшая, речь,
Лишь потрески костров бились эхом,
Улетали искрой в небо полное свеч —
Юный путник направил взор к верху.

И открылись ему, светом очи полня,
Гряды ждущих побед, поражений;
Все исходы путей, до урочного дня,
Его будущих предназначений.

Он увидел огни — жерла будущих войн,
Что готовит воплоть лютый ворог;
И победу Руси, Белу Вежу с собой,
Вновь отстроенный свят Солнце-город.

Вдох застыл, а виденья, всё брали накал,
И не в мощи противиться грёзам —
Он теряя свой вес, на колено припал,
И из очей закапали слёзы.

Запылали костры — веща пламя огни,
Взвились ввысь пред лицом Аквилона!
«Ты сын Севера» — гордо вещали они,
«Ты сын Арии! Сын Ориона!»…

...
Светит солнце далёкой гористой страны,
Странник дремлет под дубовой кроной.
Он давно идёт путь, неизсчётной длинны,
Неся Знанье и Весть людям кровным.

(Алматы, 06.05.2013)