Под опахалом хвойных лап
На две страны устало
Качалось озеро Голдап
Латунным покрывалом.
Обняв вальяжную луну,
Как будто во спасенье,
На ухо богу самому
Шептало сон осенний.
И шёпот вырастал в слова:
“Мой, пан, Як ще маш жиче?
И почему твоя Москва
У нас в таком обличье? “.
Бродя устало средь камней
В честь канцлера и таксы,
Сказал: “Рисуя журавлей,
Мы часто ставим кляксы”.
Она ж куда – то, мыслям вслед,
Летела ланью быстрой,
А мне казалось, что мой свет
Затмит сиянье Вислы…
Когда ж заря большой восток
Зажгла над гнимой Бане;
Она шептала: мой цветок
Холодными губами.
Пронзив вершиной злую ночь
Смотрела Piekna Gura,
Как мы – вселенной сын и дочь,
Брели навстречу буре.
Свидетельство о публикации №116072201729
