Медной горы Хозяйка и Катя

    (На заставке иллюстрация автора)

Что под вопросом   тут?    Жизнь или честь?
Для путницы густой дремучий лес
пикантен не гнетущим впечатленьем,
а тем, что под ногами с вожделеньем
приглядывалась девушка к каменьям.

Расслабленность по-девичьи в плечах,
при этом сила гибкая в кистях.
В косе девичьей масса русой гривы.
Котомка за плечами, мягкий шаг,
но зоркий взор и твёрд, и не    пуглив    был.

Движенье шустрой ящерки на миг
Катюшу отвлекло, но камень   –   скрыт    он,
а всё же углядела! – малахитом
открылся ей отрадно, как приник
игриво к девке. Сердце быстрым ритмом

откликнулось на радость: «Повезло!
Не зря сюда рвалась с утра пораньше.
Ещё не вечер – будет ремесло
теперь с большим прибытком. Радо нашей
удаче  сердце милого без слов.

Данилушкина душенька, наверно,
всё видит да и чувствует безмерно,
как хочется секреты перенять
мне в том, чему едва ль научит мать»...
Скале Катюша кланялась манерно…

Отдельным бастионом горб скалы
в лес вклинился, калился солнцем щедро.
Стволы дубов – всего лишь из коры –
вблизи уподоблялись камню тщетно,
но тоже     величавы     были: зри,

мол, Катя, перед нами ты – букашка!
Ну, ладно, мол, ходи – тебе поблажка…
…На солнце изумрудная – в лучах –
не то, что малахитовая бляшка –
спускалась юрко ящерка. В глазах

её такое!.. Видела бы Катя!
Но девушка возилась под скалой.
Сама себе ватага иль бригада,
она себя на муки     обрекла    да
жила с приёмным свёкром той порой.

Сильней обиды совести уколы…
Кто нынче Катя? Брошенка? Вдова?
Иль, всё-таки, ни то и ни другое?
Сама себе на волю отдана,
подпёрла ремеслом опору в го'ре…

Как тяжко бы ей не было – ком в горле –
а душу ни пред кем не оголит
она, живя ни бедно, ни богато…
…Вблизи Змеиной Горки малахит
не в первый раз в лесу искала Катя.

Лесным находкам кланяться – каприз
сомнительный. Упорство сверх терпенья!
Однажды, подобрав заветный приз,
Катюша разогнуться не успела,
как строгий женский голос не из тела,

а словно бы идущий из скалы
ещё сильнее девушку склонил
неведомой, не женской даже, волей.
Внушительный, отчасти удивлённый,
незримый голос вовсе не был мил:

– С тобой ни миловаться, ни браниться
  мне недосуг! Что, нравится узор?
   Бери да ведай: тут     МОЯ      граница! –
(Катюша, исподлобья бросив взор
навстречу вверх, спешила распрямиться). –

  Чинить мне то ль разборки, то ли суд!
  Что ни ходок по землям, то несун!
  Нет, чтоб уйти с пустыми-то руками!..
  … Что делаешь в моём ты тут лесу?!
  Давно тебя серьёзно не ругали?!

  Я с пришлыми сурова, ибо зла!
   Но ты ещё мою не знаешь ярость…
Там, где намедни ящерка ползла
(в кокошнике, как Кате показалось),
сверкая изумрудом без числа,

теперь стояла грозно-величаво
боярыня из старых сказов. Чары
РЕАЛЬНЫЕ,     однако, от неё
почувствовала Катя – оттенён
был жгучий взор похожими на сон

гирляндами огромных самоцветов.
«А рост у незнакомки, что твой лось!..
Сейчас сюда бы знатоков-эстетов»! –
в мозгах у Кати мигом пронеслось…
Во взоре незнакомки будто злость,

но смесь высокомерия с лукавством,
что Кате разгадать не вдруг пришлось,
для юной Кати стала тем лекарством,
что ужас заглушило в ней поврозь
со скромностью девичьей не напрасно.

Зажавши камень – не из растерях –
от полной неожиданности страх
почувствовала Катя непривычный,
но тут защекотало вдруг в ноздрях.
Чихнув, она ответила цинично:

– А вот я не спросила никого!
  Для всех закон у Бога вековой.
  Закон, седою бородой обросший.
  Земля ничья! Хожу по воле Божьей!
  Что со звериной, что с людскою рожей,

  ходи, своё заветное ищи,
  гуляй, где хошь! Найдёшь – твоя удача.
  Так Бог нам завещал. Не верещи!
  Я     малахит     нашла вот, не иначе,
   ещё найду красивей и богаче.

– Я думала, что ты     лукава    лишь.
   А тут ещё и    алчность есть в девчонке!
– Брожу в твоих владеньях, говоришь?
   Хожу, покуда пусто вот в котомке!
– Да знаешь ли, кому сейчас дерзишь?!

взметнулись кверху брови незнакомки. –
  По виду своему ты – вроде мышь,
  а глянула, как Божья мать с иконки.
  Ну,      будешь      ты с прибытком. Протяни ж
  котомку мне свою – её до кромки

  наполню малахитом и ступай,
  пока не рассердилась впрямь я нынче.
  Могла б и сверх, да не по росту пай.
– Да вижу я, кто ты в таком обличье!
  Меня богатством зря не подкупай!

  Не надо ни богатства мне, ни чуда
  иного – я не падкая на блажь!..
  А вот и не уйду совсем отсюда,
  пока мне добровольно не отдашь
  Данилу моего – войду я в раж,
   поймёшь, что я – жена, а не Иуда!..

            (продолжение в  http://www.stihi.ru/2016/07/28/7894)