Инкогнито

Каждое тернистое утро ты встречаешь меня на окраине, Когда часы еще спят, в уголках глаз собираются оконные окалины. Город хранит тепло, автострады молчат опозданием, а ты мерзнешь щебечущими, воробьиными стаями.

Мы идем с передовой на заплывшие, бравые площади. Ты читаешь Черного вслух, как от переутомления он сгнивал. Я слушаю предано, и сигаретный сатир разлетается клочьями, наши исповеди он уже давно повстречал.

Ты скупой на нежности или молчание, но в руках каждый раз замерзают твои вековые труды. Мне же лучше не быть зараженным от одичания и искать тебя там, где вечера грустно слепы..

В вороте макинтоша сутулятся блокноты и рваные книги. Бережешь их законы и служишь их отчим крыльцом. Расскажи мне вновь, что скрывают твои события, что так небрежно называешь «Последним концом».

И что за изъяны по лицу с окантовкой проеденной молью? Что за пустые, глубокие прожектора? – Или утони в них, где все истерзано мольбою, или прими как есть – бог надоевшего бытия.

Мне роднее на расстоянии, не касаясь, чувствовать благодати. Даже как-то по-людски делать вид, что плевать на чужие голоса, Они смотрят, как сумасшедший по городу идет в теплом несчастие и кому-то молчит о тебе, мерцая дотла.

Мы расходимся без оглядки и без прощальных заповедей –Ты прекрасно знаешь, незнакомы. И не верю в тебя.

Я бы, может, узнал даже, что имя твоё – преждевременная апатия, Но лучше приноси старый ворох бренного ворья.