Одиночество

Душная комната, дым сигаретный,
На потолок наползает, как будто,
Травы туман предрассветный окутал,
Плача росою, болезненно бледный.

Сны разметав, вакханалия мысли,
Жалом, до днища впивается в душу;
Мечется судном, теряющим сушу,
В мраке ночном, там где скалы нависли.

Вырвать бы тело, с тепла и уюта,
Бросится дальше, как камень пращёю,
Цели отринув, бродить под Луною,
В звёзд ожерелиях жабой раздутой.

Воздух глотая, как жаждою жжёный, -
Жадно припав к роднику средь пустыни,
Грязная лужа где слаще чем дыни.
Быть тишиною ночной упоёным.

Чистого, свежего воздуха вместо,
Выпью глотками глубокими дыма.
Как прокажённая всеми гонима,
Мысль разметалась, как ветром завеса.

Хочется крикнуть, чтоб струнами связки,
Как от волною нахлынувшей злости,
Звуки ж впиваются в горло как гвозди,
Стиснуты силой тоски свистопляски.

Холод бы сердца любовью горячей,
Словно ваятель ваяет скульптуру,
Пламенем жарким и нежным Амура,
Плавить, ликуя улыбки удачи;

Боже, какое же счастье в ответной,
Так чтобы в такт, чтоб как горное эхо,
Звоном счастливого, чистого смеха,
Это и есть прикоснуться к заветной.

К той что шагал, сквозь невзгоды и годы,
Трепет храня, понапрасн не транжиря,
Тем не даруя кому лишь как гиря,
Счастье в любви на глубинах, не броды.

Только их сколько завито цветастых, -
Ярких, душистых словосочетаний?
Кажется будто великих мечтаний,
В плоть обрядили. На деле ж контрасты:

Смотрят в глаза и слова завивают,
В пышный букет и с улыбкою, - нате.
А за спиною в чужие кровати,
Грязью те чувства опять заливают.

Сколько такою любовью распято?
Сколько сердец обратилось в осколки,
Если любовь ощетинит иголки,
Значит является нам суррогатом.

В тёплое, мягкое скальпелем можно,
Так чтобы с раны кровавые слёзы,
Неудержимым потоком как в грозы,
Залило всё, что хранил осторожно.

Только гранитная глыба не знает,
Боли стянувшей тугою петлёю,
Больше не грезит любовью былою,
Голью из сколов, как бездна зияет.

Тех не обманешь, кто больше не верит:
Можно ли правду вселенной нарушив,
Смачно слюною им выстрелить в душу,
Ежели в ней на засовы все двери?

Нет, невозможно предать одиноких,
Это способны свершать лишь родные,
В истинных сущностях сердцу иные,
Не подпускавшему чуждых, далёких.

Враг не обманет, он истинно честен,
Может быть подлым, коварным, однако,
То не скрывает, что чувствует мраком,
Знаешь, коль гладит, - всегда против шерсти.

Быть одиноким, - есть жить в обреченьи,
Жадно копаться в глубинах сознанья,
Всюду разыскивать новые знанья,
Чтобы обресть от печали затменье.

Рано ли поздно душа очерствеет,
Совести зубы и слёзная жалость,
Доброе, нежное кажутся - слабость.
Глянешь в глаза и морозом повеет.