В. И. Чапаев

Качаются  сосны  на  склонах  Урала.
Река  с  гор  бежит,  будто  что-то  украла.
В  долине  туман  постелился  ковром,
Озёра  на  Солнце  блестят  серебром.

Издревле  красивы  Уральские  горы –
Граница  Европы  и  в  Азию  шторы.
В  горах  самоцветы,  лежит  малахит,
История  в  сказках  о  том  говорит.

А  сказки  рождает  и  пишет  народ
И  быль,  словно  сказка,  поныне  живёт
О  славном  герое  Гражданской  войны,
А  знать  о  героях  всегда  мы  должны.

Ходил  по  Уралу  Чапаев-герой.
Он  грудью  стоял  за  Советы  горой.
Рубил  своих,  русских,  каким  был  и  сам,
Подняв  шашку  гордо  к  святым  небесам.

Он  саблю  точил  и  накручивал  ус.
Урал  переплыл  и  холодный  Миус.
Чтоб  белый  Деникин  свой  локоть  кусал,
Он  Петьку  и  Анку  в  полку  прописал.

В  бою  подобрал  он  голодных  сирот.
Помехой  не  будет  в  полку  лишний  рот.
Бойцы  молодые  как  воздух  нужны.
Сражаться  за  Родину  будут,  должны.

Чапаев  дал  Анке  максим-пулемёт
И  смелая  Анка,  стреляя,  поёт.
А  Петьку  пристроил  он  чистить  коней,
Чтоб  не  было  времени  думать  о  ней.

Чапаев  и  сам  был  непрочь  приударить
За  смелою  Анкою,  с  ней  ,,покемарить"
На  ложе  природы,  но  он  командир,
Негоже,  чтоб  плохо  о  нём  думал  мир.

Василий  Чапаев  был  смелый  русак.
Рубил  русским  матом,  коль  что-то  не  так,
А  Петьку  и  Анку  всегда  брал  с  собой,
Учил  как  сражаться  военной  порой.

А  время  ужасное  было  тогда.
Пылали  деревни,  в  огне  города.
И  русский  на  русского  шёл,  словно  зверь,
Открыв  в  преисподнюю  Родины  дверь.

Лениво  катил  свои  воды  Урал,
А  русский  народ  всё  в  боях  умирал
За  хлеба  кусок,  землю,  мир  и  свободу.
Чапаев  смотрел  на  судьбу  Урал-воду.

Что  мог  о  судьбе  он  по  волнам  узнать?
Кому  суждено  утонуть,  умирать
В  болотах,  степи  или  дома  в  кровати,
А  может  и  в  бело-больничной  палате?

Он  думал  о  жизни  и  смерти  порой,
А  белые  были  за  Чёрной  горой.
И  бой  на  рассвете  уже  предстоял.
Чапаев  всё  думал,  у  речки  стоял.

Стоял  и  глядел  как  катилась  река.
Вода  в  ней  холодная  и  глубока.
А  если  придётся  полку  отступать?
Препятствием  будет  нам  водная  гладь.

Так  думал  Чапаев,  но  поздно  решать.
Рассвет  уже  близок  и  скоро  седлать
Коней  ещё  сонных,  создать  оборону
И  ствол  пулемёта  готовить  к  патрону.

Но  вот  и  заря  занялась  за  горой.
Проснувшись,  заржал  жеребец  вороной.
И  хочешь-не-хочешь  будить  всех  пора
Да  глотки  промыть  для  лихого  "Ура".

И  нужно  коней  у  реки  напоить
И  саблю,  конечно,  слегка  подточить,
Чтоб  головы  легче  катилися  с  плеч,
Чтоб  выиграть  бой  и  бойцов  уберечь.

Забот  было  много,  Чапаев  поднялся,
А  Петька  уж  тут,  да  и  где  только  взялся.
Помощником  верным  комдиву  он  был
И  верой  и  правдой  в  полку  он  служил.

Вот  солнечный  луч  озарил  всё  вокруг.
Чапаев:  "По  коням!"  как  издали  вдруг
Увидели  конницу  белых,  пехоту
И  Анка  прижалась  плотней  к  пулемёту.

Чапаев  в  папахе  команды  даёт,
А  Петька-связной  по  полкам  раздаёт.
Но  белые  с  флангов  всё  жмут  и  обходят.
С  боями  чапаевцы  к  речке  отходят.

Рубились  чапаевцы  гордо  и  смело
И  много  в  бою  полегло  их  за  дело,
За  нашу  рабоче-крестьянскую  власть,
Чтоб  детям  и  внукам  жилось  потом  всласть.

Патроны  кончаются,  нечем  стрелять.
Приказ  дал  Чапаев  полкам  отступать.
И  вот  перед  ним  уже  берег,  река.
Урал – широка,  холодна,  глубока.

Бросается  в  воду  и  быстро  плывёт,
Но  "белая"  пуля  плечо  достаёт.
Труднее  дышать  и  труднее  всё  плыть.
Так  неужели  судьбе  сейчас  быть?

Ещё  одна  пуля  попала  в  чело
И  мысль  оборвала.... не  стало  её.
Холодные  волны  судьбою  коснулись
И  над  головою  героя  сомкнулись.

Пол-века  прошло,  а  может  и  больше.
Лишь  тот  знает  это,  кто  жил  много  дольше.
Но  в  сказках  и  песнях  Чапаев  живёт
И  слава  его  никогда  не  умрёт.
                ***
Чапаева  дух  над  Уралом  витает
И,  выстрадав  жизнь,  после  смерти  страдает.
Вопрос  задаёт:  "Так  за  что  мы  боролись?"
А  Чёрт  отвечает:  "На  риф  напоролись."

По-прежнему  сосны  качает  Урал.
И  нет  уже  тех,  кто  в  бою  умирал,
А  реки  текут,  как  и  раньше  текли,
И  в  глубь  свою  тянут,  как  раньше  влекли.

Но  нет  лишь  того,  за  что  люди  дрались,
За  что  так  упорно  до  смерти  сражались,
За  что  умирали  военной  порой
Чапаевцы  с  Васей  за  Чёрной  горой.

За  Чёрной  горой  в  предгорьях  Урала.
А  сколько  вот  так  ни  за  что  умирало
В  Крыму,  на  Кавказе  и  в  водах  Днепра
Всё  с  тем  же  подвыпившим  криком  "Ура!"

В  воде  нет  могил  и  нет  в  ней  крестов.
Нет  белых  берёз  и  сирени  кустов.
Нет  шелеста  листьев,  надгробной  плиты
И  нет  в  ней  скамейки,  где  может  быть  ты
Смог  здесь  посидеть,  помянув  отца,  деда.
Не  лёгким  путём  им  досталась  победа.
Они  молодыми  из  жизни  ушли
И  вечный  покой  и  забвенье  нашли.
Где  смог  бы  любой  под  берёзкой  присесть
И  знать:  здесь  лежит  его  предок,  что  есть
Его,  ощутимая  взором  могила,
Что  так  дорога  и  для  памяти  мила.

А  реки  текут  и  былое  уносят.
В  молчании  тихо  венок  в  воду  бросят.
И  память  о  павших  по  волнам  плывёт,
О  них  вечно  помнить  их  юность  зовёт.

Но  жизнь  на  земле,  как  закон,  продолжается.
Вот  кто-то  отжил,  а  вот  кто-то  рождается
С  печатью  своей  неподдельной  судьбы.
А  какая  у  вас?  Расскажите  мне  вы.
                Борзоф  Нью Йорк  1991г.