Исповедь Петра Чаадаева

    Никогда ни один народ не был менее пристрастен к самому
себе, нежели русский народ, и не один народ не достиг также
более славных успехов на поприще прогресса... Пётр Великий
нашёл у себя дома только лист белой бумаги, и своей сильной
рукой написал на нём слова – «Европа!» и «Запад!»...
Присмотритесь хорошенько, и вы увидите, что каждый факт
нашей истории был нам навязан, каждая новая идея почти
всегда была заимствована. Но в этом наблюдении нет ничего
обидного для национального чувства... Повторяю, всё это
нисколько не касается национальной чести.

«Апология Сумасшедшего», Пётр Чаадаев, 1837 год

Вполне чужда тебе Россия,
Твоя родимая страна:
Её предания святые
Ты ненавидишь все сполна!...
А Православную Царицу
И Матерь Русских городов,
Сменить на пышную блудницу,
На Вавилонскую, готов!

Поэт Николай Языков, 1844 год

Предначертания – не в счёт,
Я внёс в умы благую лепту,
Но жизнь в России не течёт
По философскому рецепту,
По воле выдумок и строк,
По смыслу нашумевшей фразы,
И не указ для нас Пророк,
И высочайшие указы!
Мне – гром с разбуженных небес,
И мне молитва, с детства свята,
И я – не Брут, не Периклес,
И не мятежник у Сената,
И не гусар! Пропала прыть,
Нет к звону шпаги интереса –
Способен словом покорить,
Но я отныне - не повеса!
Я не угодник милых вдов
И глупых дам на светском бале,
Но удивить и их готов
В философическом запале!
Не для меня любовный дар,
Не для меня делиться лаской –
Где жар любви, где будуар,
Там Пушкин с кровью африканской,
Там сонм обыденных гуляк,
Там ночь лихие судьбы гонит,
А, звуки шпоры – «звяк да звяк!»,
Глядишь, и прошлое напомнит!
И пелена – долой с очей,
Я не зеваю утром сонно,
А вновь под звуки трубачей
Иду громить Наполеона!
Я пью горячее вино,
Я свой у старого бивака,
И верю, что Бородино,
Судьба Отчизны, а не драка!
Я в час годины Бога звал,
Я видел – Он намного ближе,
И по-гусарски ликовал,
Как Царь в поверженном Париже!
Но где победные полки?
И что в крови взрастили нивы?
Мы в час победный – высоки,
А в будний – глупы и ленивы!
И недалёк беспечный взгляд,
И заросли протоки тиной,
А царскосельский вахт-парад
Не удивит своей картиной!
И что былой гусарский кант?
Я выше вымысла и страха –
О, я не царский адъютант,
Не шут лощёного Монарха!
Да мне ли жить под каблуком?
Я не напрасно в бойню звался!
А вот с Семёновским полком,
Без сожаления расстался!
И не намерен век страдать,
Я не раскисну, я не сдобен,
А, угодить и угадать,
Я и в цивильном не способен!
Да мне ли выдумки вельмож?
Уже грядёт иная эра!
Не до масонских нынче лож
И давней тайны тамплиера,
Не до княгинь, не до княжон –
Я сам вести способен соло,
И, как Россия, заражён
Вполне тщеславием креола!
Я пью тщеславие до дна,
Мне с ним эпох подвластна кладка,
Мне Русь-Россия, вот она,
Как не библейская разгадка!
Вот мой Баян, не кельтский бард,
А вот князья и голос смуты,
Вот камни капищ и оград,
Вот выбор верного Малюты,
Вот тайный вздох и дикий лад,
И прозябаний дни и годы,
Вот звуки сказов и баллад
И громкий голос воеводы,
И время с царскою уздой,
И тени, что уходят хмуро,
И выбор жизни молодой –
Петра сакральная фигура!
Он расправляет парус-грот,
Он – на века Державный Гений,
Его к Европе поворот,
Его эпоха потрясений!
Его средь диких топей гать,
Его для нас навеки дыба –
Спешите всё-таки сказать
Монарху русское – «Спасибо!»
И крикнуть – «Подвиг повтори!
Ищи свою дорогу, Витязь!
Ведите, Русские Цари,
Смиритесь в немощи, смиритесь!»
...Я верил в царственность опек,
Я так считал, но не дождался,
И в свой смешной и дерзкий век,
Как вся Россия, заблуждался!
Я забывался дивным сном,
Я умным словом куролесил –
Философическим письмом
России будущность не взвесил!
Я расточал надежды пыл,
Я говорил, что завтра будет,
Но я Отечество любил -
Оно гусара не забудет!
...Я жил, наивностью звеня,
Я змием лез из старой кожи –
За то, что слушали меня,
Простите, дряхлые вельможи!
Я не открыл сокровищ ларь,
Не разбудил народец сонный,
И пусть считает Государь,
Что я почти умалишённый!
Нет! Я не думал налегке,
Я не был выдумкой для Света,
Вы не отыщите в строке
На Русь Великую навета!
Я волен думать и страдать,
Я прикипел к тяжёлой ноше,
А дум моих не разгадать
Непросвещённому святоше!
И мысль мою не перебить –
Перечитай и перепробуй,
Мне не дано великим быть,
А век ходить с душевной торбой!
Мне будоражить, не решать,
Мне остаётся в старой маске
В Английском клубе потешать
Вельмож казарменной закваски!
...Уйдут режим и не режим,
И мудрый предок скажет – «Знаем!
Печалью русской одержим
Гусар-философ Чаадаев!»
И разнесётся новый гром,
И в том – немалая отрада,
Добром, усмешкой, не добром
Вам поминать меня не надо!
Народу ж русскому – поклон,
За дерзкий ум, за взлёт и хватку!
...Я не менял на Вавилон
Россию, вечную загадку!
А, в размышлениях, корил,
Но и укоры песни пели –
Я Русь, как Мать, боготворил,
Что подняла нас с колыбели!
...Ко мне ж придите на заре
Без всякой черни и высочеств –
Навек в Донском Монастыре
Моя стихия одиночеств!

25.08.2009