Упрямый осёл

Автомобилей не было в ту пору.
Почтенный муж, сев на осла, поехал в гору...
А так как путь был долог, крут, осёл,
Упрямство проявив, вверх не пошёл.

Что только с ним ни делал муж в сердцах:
Просил по доброму его, с хлыстом в руках,
Но было всё напрасно. Его ноги
Едины с полотном стали дороги.

Пришлось снимать поклажу со спины
( Мешки вещами и едой были полны)
И разводить костёр, готовиться к ночлегу -
Осёл был глух и слеп к ходьбе и бегу.

Закат ещё горел – готов был ужин, чай.
Достав с мешка румяный каравай,
Похожий своей формой на лепёшку,
Наш муж почтенный в миску сунул ложку

И стал есть суп, чтобы прибавить сил.
Осёл молчал, а тут заголосил,
Да так противно и с надрывом,
Что тишину ночную смёл, как взрывом.

Пришлось ему налить из бурдюка
Воды чуть-чуть, «намылив» и бока.
Краюху хлеба сунуть прямо в губы
И вмиг пересчитать гнилые зубы...

Когда же ночь спустилась над горой,
Роняя на живущих свой покой,
Почтенный муж, связав покрепче ноги
Осла, его пастись оставил у дороги,
А сам прилёг у самого огня,
За всё Творца небес благодаря,
Волнуясь всё же сердцем и душой,
Что глупо так закончил путь он свой.

А звёзды в небесах, болтать не буду,
Подобны были сказочному чуду.
Когда же выплыл диск из-за вершины
Луны, что был во всю длину долины,

Ночь стала посветлее, как в закат,
Когда все облака костром горят,
И падают обрывки их на землю,
Видением вдруг став и чёрной тенью.

Скажу здесь пару слов о муже том
Почтенном, кто так мучился с ослом,
Ослиное которого упрямство
Переиграет многих спесь и хамство.

Был здешних мест он благодарный житель,
Былин сказатель, небылиц хранитель,
Который рассказать их так умел,
Что даже хладный камень розовел,

Бурлил, кипел рассказчика страстями
И рассыпался пылью под ногами.
Таков он был, почтенный муж семьи.
А тут осёл, Аллах его возьми,

С безвестных сухожилий вьёт верёвки,
С зубами обнажив свои пороки,
Которые найти легко у всех:
У каждого внутри от Евы грех...

На счастье иль беду дорогой той
Монах голодный шёл с пустой сумой,
Была в которой библия большая,
Немного хлеба да вода святая,

Хранил которую для целей он благих:
Чтоб исцелять хромых, слепых, больных.
Которых было, есть и будет много...
Уж такова у них судьбы дорога.

В ночную пору, проходя места,
Где муж почтенный привязал осла,
И огонёк костра приметив у дороги,
Монах к огню свои направил ноги.

Порядок жизни не был им нарушен:
Осёл, щипавший травку, равнодушен
Был ко всему внутри себя, вокруг,
Хотя упрямец зорок был, не глух.

Его седок-приятель от тепла
Углей костра, еды давно дремал,
Едва сандалий не касаясь носом.
И тут вдруг в тишине монах с вопросом:

«Простите, что нарушу ваш покой,
Почтенный господин. В сей час ночной,
Спускаясь с гор в уснувшую долину,
За день перетрудив вновь ноги, спину,

Увидел огонёк, разбередивший душу,
Которую весь путь я тряс, как грушу...
И вот я здесь...» «Конечно, я не против.
Ко мне поближе сядьте. Рад, напротив,

Что вы разделите со мною ночи час.
Сейчас я подогрею чай для вас...»
Монах присел к костру и греть стал руки,
(Когда замёрзнешь, все излишни штуки).

За чаем крепким, добрыми словами
Монах с рассказчиком хорошими друзьями,
Конечно, стали в несколько минут,
К теплу костра прибавив душ уют.

Когда почтенный муж завёл рассказ,
Осла вновь помянул в сердцах не раз
За дикий нрав, ослиное упрямство,
И скрытое в ногах его коварство...

« Спешу в кишлак я к матери, сестре,
Которые живут на той горе...
Сказали мне, они болеют очень.
Горячка мучит их с тех пор, как осень

Покрыла землю, горы слишком рано
Холодными дождями и туманом.
С тех пор прошло дней осени немало.
Погода поменялась, лучше стала,

Но каково им там, кто знает то?
Добраться к ним в кишлак я был готов,
Но... не судьба. Кто знает наперёд,
Куда судьба нас завтра приведёт?

« О, как ты прав! Вполне с тобою
Согласен я. Теперь тебе открою,
Что в теле добром странника-монаха
Давно живу. По чести, не из страха,

Лечу людские я тела и души,
Что вянут быстро средь житейской стужи
И лживой и ненужной суеты.
В беде твоей я помогу, пусть ты

И скажешь мне, что я тебе не брат
Но должен я с тобой пойти назад,
Чтоб облегчить их боль, исполнив долг,
Который подарил мне Вечный Бог...»

К утру осёл упрямый подобрел,
За ночь поесть он, подремать успел,
И потому с утра пошёл в охотку,
Иаканьем своим срывая глотку.

Что дальше? Если нет в вас страха,
Спросите сами доброго монаха.
Я сам так думаю, зачем мне врать,
Он вскоре вылечил и спас сестру и мать.

Почтенный муж, придя домой, рассказ
Весь записал, и я теперь для вас
Его вновь написать решил в стихо-манере,
Чтобы на этом маленьком примере

Всем показать упрямым, что порок -
Пустяк неважный, если любит Бог,
Ослов нам посылая, незадачи...
Потом монахов и судьбы удачи.

06 07 2016