На Белом море

             Отрывок из очерка "Дождь в дорогу - хорошая примета"



             Наверное, многие слышали о вымышленном южном городе Черноморске из повести Ильфа и Петрова “Золотой теленок”. Если уехать в противоположную сторону, то можно оказаться совсем в другом, но вполне реальном городе Беломорске. “Мурманка” - железная дорога и выход к морю знаменитого Беломоро-Балтийскийского канала.
             Отсутствие пресловутого золотого тельца в этих местах с лихвой окупалось редкой по красоте северной природой. В город прибыли поздним вечером, всего на несколько часов. Утром следовало ехать еще дальше, на Соловки. В наступившую белую ночь этот город неожиданно выдал совершенно фантастическое зрелище.
            Устье непокорной порожистой реки Выг, где мосты соединяли город на островах. Пенистая светящаяся вода вырывалась клочьями и стремительно закручивалась вокруг скалистых уступов. Время было уже позднее, но темнота так и не пришла сюда, она просто растворилась в окружающем море. Теперь оно самое светлое и действительно казалось мне белым. Это картина, в которую темной рамой врезался изрезанный морщинами неподвижный скалистый берег.
             Тишина совершенно безлюдного ночного города. Пустынные улицы с домами бараками, превратились в декорации из какого-то приключенческого фильма. Напряженное ощущение ожидания. Что-то должно было произойти, какая-то необычная встреча. Тебя сейчас позовут и ты послушно пойдешь следом, ни о чем не спрашивая. Будто всегда ждал только этого...
              Тростинкою на ветру изогнулась впереди тонкая женская фигура на прибрежных камнях. Качающееся неустойчивое равновесие и движение рук, словно у девушки на шаре. Нет, это не картина Пабло Пикассо, все живое и теплое. Вспыхнуло что-то волнительное. Упало за скалу  солнце на горизонте, а свет от него остался. Вместе умчались на машине по пустынным улицам города...
              Плотина и сухое русло реки Выг. Странное нагромождение каменных глыб показалось первозданным хаосом. Будто остановился и застыл там бешеный поток воды. Может, и нет для кого-то Бога, но тогда была и есть в природе эта неведомая никому дикая сила. Больше нет ничего земного, это совсем другая, неизвестная мне планета. 
               Где же тогда, если не здесь могло появиться пугающее верующих древнее наскальное изображение Беса с тянущимся за ним следом…
                Расставание, серое, как утро. Дорога в порт по извилистым улицам. Город, странно похожий на окраину и стая дремлющих на солнце полудиких собак. Они никого не боялись.
                Этот порт когда-то назывался рыбным. Длинный причал, уходивший в море. Ни одного облачка, вода сверкала на солнце, словно битое стекло. Снова ни души и только вереница пустых полуразрушенных зданий смотревших на мир черными провалами окон. Ощущение внезапно нанесенного ракетного удара, после которого никто не выжил. Подъехавший автобус уперся в проходную. Двое небритых охранников брали за проезд в эту мертвую зону по 50 рублей с транспортного средства. Вот и весь бизнес местного порта. Теперь отсюда уходило одно судно - катамаран Сапфир, направлявшийся дальше на Соловки. Он трехпалубный, строился в Польше еще в 80-е годы. Теперь катамаран исправно шлепал по своему короткому маршруту со скоростью 11 узлов.
                - По части возраста любого судна все относительно. От эксплуатации зависит, - поделился со мной молоденький матрос у трапа. - Мы к каждой навигации готовимся. Теперь здесь потеплело. Иногда лед на море становится только к декабрю... 
                Прибывшие туристы покидали причал. Загрузка на катамаране пока менее половины, но в сезон свободных мест уже не будет. На борту теперь пахло свежей масляной краской и камбузом. 
                Ходу до архипелага четыре часа. Бородатый моряк в белой фуражке с якорем предлагал пассажирам местные сувениры, карты архипелага и женские косынки для посещения православных храмов. Коммерция – есть коммерция, но на Соловках все это можно было купить вдвое дешевле.
                На нижней палубе крутили фильм “Любовь и голуби”. Его когда-то снимали здесь, в Карелии. В другом месте такую сочную натурную фактуру еще поискать нужно, а тут годами ничего не менялось. Люди рождались, жили и умирали...
                - Людк, а Людк, глянь, че делается. Это ведь она, - вещала с экрана свою знаменитую фразу актриса Нина Дорошина.
                Пассажиры катились от хохота, попутно демонстрируя друг другу свое знание деревенской жизни.
                К тому времени катамаран вышел в открытое море. Волны стали выше и украсились белыми пенными гребнями. Теперь пассажиры пересекали палубу зигзагами, от борта к борту или передвигались вдоль стеночки. Шуток и смеха заметно поубавилось. Остро нуждавшимся пассажирам поспешно раздали индивидуальные пакеты. У соседки зелень перед глазами, начало мутить. Дальше все это стало распространяться как цепная реакция. Кто-то делился опытом избавления от морской болезни, но его слушали с большим недоверием.
                Это были какие-то качели. Нос судна стремительно уходил вниз, и в этот момент казалось, что все вокруг тоже куда-то падало. Потом катамаран осуществил сложный маневр и немного выровнялся. По-прежнему за окном качающееся серое небо и подвижная свинцовая вода.
                Шторм закончился так же внезапно, как и начинался. Теперь было хорошо видно стремительно приближающуюся береговую линию и проплывавшие мимо острова. Хмурый пейзаж. Поклонные кресты, насыпанные груды камней и странные танцующие березы. Нигде раньше такого не видел. Соловки снова принимали гостей…