Научись от забот отвлекаться... сборник стихотворе

Часть VIII

О РАЗНОМ

* * *

Память о прошедшей юности

Не тоскуй, не грусти, ни о чем! не жалей,
Ветру дай унести эти слезы скорей.
Успокойся и жди, боль обиды пройдет.
У тебя впереди будет все в свой черед.

В жизни много дорог, но одна, как стрела,
Среди бед и тревог далеко пролегла.
Что ж о разном мечтать, было время дано,
Но пришлось выбирать — выбрал только одно.

Много дней пролетит, вдруг такой же весной
У окна загрустит тот, далекий, другой.
У него позади много трудных побед,
У него впереди незнакомого нет.

Все, что ждал и любил, все давно уж прошло,
Чем когда-то лишь жил, вспомнит — станет смешно.
Но еще иногда, если ветер в лицо,
Вспоминает года, когда был он юнцом.

Чуть прищурив, глаза, вспомнит этот стишок,
Что сегодня в слезах тот писал паренек.
Как он рифмы искал, как он верил, любя,
И в слезах утешал сам себя, сам себя...


* * *

Море — все в ожерелье жемчужном прибоя.
Море — как легко говорить мне с тобой.
Море — ветер губы соленые сушит.
Море — исповедай усталую душу.


* * *

Ушел из жизни человек, из быстротечной,
И прекратило время бег свой вечный.
Для нас секунды и года, мученья, боли,
А для него уж навсегда ни в чем нет доли...


* * *

Забывшись трудом над проблемой капризной,
Себя ты лишишь ощущения жизни,
Всех красок, всех звуков, весны пробужденья,
Тоски и любви, и разлуки мученья.

Но после того, как решится все просто,
Ты снова почувствуешь жизни вкус острый,
Все краски, все звуки, весны пробужденье,
Тоску и любовь, и разлуки мученье.

* * *

Дочке

Ах, ты взрослая девчонка!
Что грустишь ты и скучаешь?
Подожди, вот выйдешь замуж,
Жизнь семейную узнаешь.

Отца с матерью забудешь
И сестре звонить не станешь,
И, как все, счастливой будешь,
И, как все, себя обманешь.

А потом родишь девчонку,
Что твоею дочкой будет,
Подрастет и выйдет замуж
И тебя потом забудет.


* * *

«Прославится достойный». Говорит древнейшая пословица Востока.
Он сил враждебных злобу победит, молясь Аллаху и любя Пророка.
Он в путь уходит с каждою зарей. Он делу, своему не изменяет.
Он молится, отчаявшись порой, и он Аллаху жизнь свою вверяет.


* * *

Вода! Холодная, как лед,
Бесценная, как жизнь сама.
Из-под земли она идет,
Где вечные покой и тьма.

Бессчетную громаду лет
Она сочилась сквозь песок
И для нее был солнца свет,
Как свет звезды для нас далек.

Пей! Возле самых глаз
Она нежнее, чем роса,
Светлей и чище, чем алмаз,
Прозрачней, чем любви слеза!


* * *

                «Прости меня, Ньютон»
                А. Эйнштейн

Взглянуть на вещи с разных точек зренья
Достойно гения, провидца, мудреца,
Где все понятно — место дать сомнению
И вывести начало из конца.

И поменять причину и свершенье,
Отсечь случайное, из тьмы веков извлечь,
Почувствовать мгновенно озаренье,
Как в темноте сверкнувший знанья меч.

Сквозь мглу веков свой обращая разум,
Приветствовать собрата своего
И жизнь наполнить новым смыслом сразу,
Из прежних догм не взявши ничего.

Пройдут года, сменятся поколенья,
Когда в трудах неведомого дня
Великий гений на своем твореньи
Напишет так: «Эйнштейн, прости меня».


* * *

                «Ах, Рассея, Россия,
                все пророки босые...»
                А. Галич
На запачканном снежном покрове
Нищих стая, молитвы, кричащих.
Возле храма Христа, что на крови,
Нет дающих, но много просящих.
Все провидцы, пророки, святые.
Тяжелы их вериги и взгляды,
Все в России пророки босые,
А других нам пророков — не надо.

Ночью снег все следы заметает.
Спит заснувшей России столица.
Кто узнает и кто угадает,
Что с огромной страною случится?

Белый снег тихо-тихо ложится,
Как страницы в волшебной тетради.
Утром снова святым и провидцам
Предрекать и просить Христа ради...


* * *

Биография ученого

Был глуп, но в школе все-таки учился,
Потом закончил важный институт,
Потом по глупости, как все, женился,
И сделал ставку на упорный труд.

Писал статьи и даже монографии,
Стал кандидатом, доктором наук,
Родных и близких делал фотографии.
Трудился все, не покладая рук.

Еще на женщин обращал внимание,
Курил и пил, а в отпуск отдыхал,
Но должен сделать тайное признание —
Прожив всю жизнь, умнее он не стал.

Вот если бы поменьше он трудился,
Вот если бы побольше размышлял,
Всей жизнью бы не так распорядился
И путь совсем другой себе избрал.


* * *

Наш институт прекрасен, словно храм,
И я принадлежу к жрецов сословью,
Как много направлений и программ,
Но многие ведут к средневековью.

Нам логика давно уж не нужна,
Рецепторной наука стала снова,
Всяк результат она внедрять должна,
Особенно, не дай бог, если новый.

Тогда его чиновник не поймет
И на него не даст тебе кредита.
Служенье в нашем храме все идет,
Молитв так много тайных и открытых.

Поем мы дружно на служеньи их,
Поем с надеждой, верой и любовью,
Наш храм прекрасен, много в нем святых,
И я принадлежу к жрецов сословью.


* * *

Рокотали гитарные струны,
Звуки, словно как волны, неслись,
Пела девушка голосом юным,
Про любовь пела песню и жизнь.

Эта песня звенела, звучала,
Как в ночи колокольный набат,
С жизнью прошлой навек разлучала
Молодых в гимнастерках ребят.

Ждали парней сраженья и раны,
Ожидал многих вечный покой.
Это были ребята — афганы,
Впереди был у каждого бой.

Рокотали гитарные струны,
Песня душу пьянила солдат,
Каждый был смелым, чистым и юным,
Шел вперед, чтоб вернуться назад.

* * *

Тихий Дон

В жестокие подвиги века,
В сраженья кровавой борьбы
Вплелася судьба человека,
Достойного лучшей судьбы.

Оставив хозяйство и хату,
Неволей пошел воевать
И в школе кровавой, проклятой
Науку постиг убивать.

Душа от убийства устала,
Уж он не искал ничего,
Жизнь в новые битвы бросала,
А смерть все щадила его.

Но мучила жажда покоя,
Для жизни ненужным он стал,
Уйдя невредимым из боя,
Он сам свою смерть отыскал.


* * *

Когда решила ты отдаться,
То стала честно торговаться,
Что можно взять до или потом,
Добытое своим трудом.
Тебя я, в общем, не обидел,
Но вот труда-то не увидел.


* * *

В сердцах рабов живет свобода
У тех, кто потерял ее,
И тяжелее год от года
Мужьям семейное житье.

Их одиночество пленяет,
В душе они холостяки,
И каждый это понимает
И запивает от тоски.

Замужним муж надоедает,
Ест, спит и не благодарит.
Всяк снова ищет, что теряет,
А что имеет — не хранит.


* * *

            «И-хо-хо-хо, и бутылка рома»
                Пиратская песня

Раскачивалась лодка, но мы отважно плыли,
Так помогала водка в стране, в которой жили.
Страна вооружалась. Был дефицит большой,
Бутылка повышалась в цене на рубль-другой.

Товаров было мало, зато хоть был застой.
Всех водка выручала, вино лилось рекой.
Шла пропаганда пылко, хотя сомненья были,
Но помогла бутылка: все кто не верил — пили.

Пути нет к жизни прежней. Вот так уж получилось:
И вера, и надежда, и водка — все накрылось.
Не потонуть бы лодке, штормит по всей России,
Но с песнею о водке не страшны нам стихии.


* * *

Как хорошо, что выпивки не стало,
Пишу теперь все вечера стихи,
И сердце биться часто перестало,
И настроенье стало неплохим.

И дочка не ругает за сонливость,
Когда у телевизора сижу,
И даже что-то в мыслях появилось,
Но что — я вам об этом не скажу.

Лишь намекну слегка об этом тайне:
Писать стихи я сразу б отложил,
Когда бы что-нибудь нашлось случайно,
А уж закуску я б соорудил.


* * *

Растет с годами интеллект у глупого всегда,
А умный вот на склоне лет глупеет иногда.
Огромен к сексу интерес у молодых людей,
А стариков гоняет бес на поиски...

Смеется каждый человек, смотрящий КВН,
Нам всем так помогает смех в эпоху перемен.
Нам власть любая хороша, хоть платит нам гроши,
Пусть в магазинах ни шиша, но речи хороши.


* * *

Я простыми словами сказать бы хотел
О таинственных волнах материи,
Что, как шлейф, окружают движение тел
В микромире завесой мистерии.

Что они? И откуда зачем-то взялись,
Заменив непрерывным дискретное,
Отказали здесь чувства, в тупик стала мысль,
Лишь вопросы стоят безответные.

Но теория волн развернула парад
Уравнений, сверхточных заведомо,
И работает здесь волновой аппарат,
Только с чем? Это вот и неведомо.


* * *

Много пишет чего-то такого ежедневная разная пресса,
Хотя больше, вообще-то, плохого, но нельзя ослаблять интереса.
В год такой от рожденья Христова нету жизни народу спокойной.
Это тоже, конечно, не ново, что кругом революции, войны.
Разлетелись недавние догмы, а давнишние вроде остались.
В «Крокодиле» веселые хохмы, в «Коммунисте» — анализ печали.
В «Комсомольце» — по сексу занятья, в «Огоньке» — мемуары Никиты.
На рисунках девицы без платья, эрогенные зоны открыты.
Депутатов в «Известиях» речи, в «Аргументах» — скандальные штучки,
В «Правде» — все с иностранцами встречи и в «Советской России» — не лучше.
Ну, беда, опускаются руки, невозможно все это прочесть,
Возвращусь-ка я лучше к науке, у нее ум и совесть, и честь.

* * *

Десять научных характеров

Он был когда-то муж ученый,
В науке оставлял следы,
Уж тридцать лет водой толченой
Его наполнены труды.

Другой все за чинами гнался,
Чтоб в кресле усидеть большом,
Так лаборантом и остался,
Имея докторский диплом.

Усвоив лжи и правды сходство,
Он много лет был на коне,
Научным делопроизводством
Науку заменив вполне.

Ему секретность помогала,
Где нет науки — там секрет.
Зато уж премий есть немало,
А, нового, конечно, нет.

Ах, вал в науке — это дело.
Настала светлая пора,
Другим открыв дорогу смело,
Середнячок шел в доктора.

Всю жизнь эксперименты ставил,
Не ведая, что наблюдал,
Науку тем уже прославил,
Что в храм науки не попал.

Был математиком прекрасным,
Но кандидатом он не стал,
Хоть обладал мышленьем ясным,
Марксизм не понял и не сдал.

Ученые в сплоченном братстве
Создали школу, то есть клан.
Он стал научным камикадзе,
Рискнув раскрыть святой обман.

Идя проторенной дорожкой,
Он ничего сам не открыл,
Поволновался пусть немножко,
Зато работу защитил.

Накрылась эта разработка,
Всем видно — ничего здесь нет,
Но заменила дело глотка
И имени авторитет.


* * *

Когда вы за рулем сидите и сочиняете куплет,
Задумавшись, не проскочите на запрещенный красный свет.
Поэтому, имея авто, стихи не сочиняйте в нем,
В автомобиле вы не автор, а лишь водитель за рулем.
И занимайтесь лишь дорогой, давите тормоз или газ
И выполняйте очень строго регулировщика приказ.
Но если стих в уме вертится, не собирается отстать,
Уж лучше вам остановиться там, где разрешено стоять.

* * *

Игра

Так просто написать про что-то, но выбрать тему нелегко
И совершенно неохота ругать ученых ни за что.
Спускают сверху им заданья и срок, и много разных тем,
Контроль, приказы, понуканья, хоть пониманья нет совсем.

Но чувство самосохраненья в чиновнике сидит, как гвоздь,
Планирует он ограбленье тех, кому платит на «авось».
В ученом это чувство тоже сидит наперекор всему,
Он допустить никак не может, чтоб быть ограбленным ему.

И так они по кругу ходят, к друг другу не питая зла,
И в этом интерес находят, уйдя в любимые дела.
Ученый что-то открывает, чиновник трудится все дни,
И дружно так очки втирают начальству высшему они.

Начальство это тоже знает, боится только одного,
Поэтому все утверждает, не изменяя ничего.
А то, что нет ни в чем прогресса — так этим нас не удивить...
Никак нельзя без интереса за этою игрой следить.


* * *

Акустика океана

Подводный звуковой канал, глубинный волновод,
Проводит волновой сигнал и звук передает.
Но это не канал совсем — слои называют так.
Его нельзя увидеть всем, царит там полный мрак.

Лишь пред наукой предстает природный феномен,
Летит в нем звук, как самолет, со скоростью пять «М».
Звук мчится по нему вперед, как некая волна,
Поверхности не достает, не достигает дна.

Проходит тысячи км среди глубинных вод,
Сигнал передает во тьме подводный волновод.
Подводный звуковой канал, укрытый в глубине
Открытием важнейшим стал с другими наравне.


* * *

Пускаясь в эту авантюру,
Все бросил на кон, что сберег,
На выигрыш надеясь сдуру,
Как монтекарловский игрок.

Есть поговорка у народа:
Средь дел и жизненных забот
Большого не страшись расхода,
А бойся, если мал доход.


* * *

Все, что я написал, вы читайте,
Но прошу вас, пока хватит сил,
Постарайтесь, слова отгадайте,
Что в последний момент заменил.

Заменил даже целые строчки,
Хотя были не хуже других,
И пока добирался до точки,
Сам не знал, какой пишется стих.

Раскрывает какую он тему,
Ставит что, наконец, в полный рост,
И какую решает проблему,
И какой поднимает вопрос.

Все, что я написал, вы читайте,
И при этом решайте, кроссворд,
Клетки словом своим заполняйте
И ищите ударный подбор.

Проставляя в словах ударенье,
Чтобы строчки с размером сошлись,
Вы увидете вдруг с удивленьем,
Как рождается новая мысль.

И решите, что стали поэтом,
И забросите ваши дела,
Пожалев разве только при этом,
Что вас Муза так долго ждала.


* * *

Подражание Омару Хайяму

У пьяных и детей есть бережливый бог,
Среди крутых путей, среди чужих дорог,
А трезвых и седых никто не бережет.
Жизнь лупит их под дых и в зубы, и в живот.
Чтобы судьбу смягчить и жизнь дожить шутя,
Я стану больше пить и буду, как дитя.


* * *

В затихших сумерках квартира
Вдруг опустела навсегда,
И, как чума во время пира,
Пришла нежданная беда.

Преодолеть ее нет силы,
Превыше разума она.
Где раздавался голос милый —
Теперь — пустая тишина.


* * *

Когда столкнетесь вы со злом,
Не забывайте об одном:
Оно имеет вид Добра.
Так простота в душе хитра,
Так доброта втайне жадна,
Коварней дружба, чем вражда,
Свобода равных — к рабству путь.
Все лгут — и в этом жизни суть.

Солгите Злу и вы тогда,
Как учит Христианство нас:
Явив покорность без стыда,
Не зуб за зуб, не глаз за глаз —
Рецепт наглядный и простой:
Пожертвуйте другой щекой.
От Зла всех лучше защитит
Нагорной проповеди щит,
Придет душевный к нам покой
И станете вы как святой.


* * *

Пенсионер

Ты стоишь в стороне
От дороги давно проторенной,
Видишь все, как во сне,
И тоскуешь, как будто влюбленный,
Как игрок в казино,
Бросил все на невыпавший номер.
В жизни вышло «зерро»,
Счастье ты упустил, проворонил.
Мимо все пронеслось,
Только отзвук далекий остался,
Ты живешь словно гость,
Что в застолье чужом задержался.
Мне близка боль твоя
И рука сама пишет об этом,
Может быть, это я,
Что на пенсии стал вдруг поэтом.
Только Муза со мной
Ненадолго пока остается.
Все прошло стороной
И уже никогда не вернется.


* * *

           «Не предавайтесь чувственному наслаждению,
            пока не почувствуете себя выше его»
                Пифагор
Решенье — половина дела
И даже больше иногда,
Сомненья губят душу, тело
И отрывают от труда.

Идите за своим желаньем,
Но не потворствуйте страстям,
Дать чувствам управлять сознаньем —
Неосторожно было б вам.

Стать выше страсти постарайтесь,
Как это только вы смогли —
Всем наслажденьям предавайтесь,
Которыми пренебрегли.


* * *

Пятое Евангелие
            (Под таким названием вышла книга
             кашмирского проф. Ф. Хассанани ж.
             «Наука и жизнь», № 10, 1991 г.)

В тринадцать лет покинул Назарет
И в Индию ушел за высшим знаньем,
У мудрых йогов смог постичь секрет,
Как управлять и телом, и сознаньем.

Шестнадцать лет он в Индии провел,
Волшебством слов божественных владея,
Свое призванье в ловле душ нашел
И возвратился снова в Галилею.

Учил любви, но сам был одинок,
Разумное и доброе он сеял.
Его спасти всесильный мог лишь Бог
В стране, где власть вершили фарисеи.

Жестокой казни избежать не смог
И чашу полную испил страданья,
Всевышнему отцу с креста, послал упрек,
Что отдал сына злу на растерзанье.

Биенье сердца сильно задержал
И жизнь свою он отдал в руки Бога,
Для палачей казаться мертвым стал,
Призвав на помощь тайны знанья йогов.

Копье коснулось сердца, лишь слегка,
Не пронизав застывшей сжатой ткани,
И кровь Христа лишь каплею стекла,
Глаза погасли, замерло дыханье.

В тот миг промчался вихрь дождя и града
Ручьи размыли голый склон горы.
Пришла благословенная прохлада,
Сменив собою тяжкий зной жары.

Иосиф снял и обернул плащом
Холодное безжизненное тело,
Но жизнь не умерла навечно в нем,
А слабой искрой в глубине горела.

Христос воскрес, вернулся в мир живых,
Смерть уничтожив смертию своею,
Ученикам явил свой скорбный лик
И навсегда покинул Галилею.

Под солнцем Индии, где в зелени Кашмир,
Он умер, но живы воспоминанья,
Как божий сын в земной спустился мир
И выпил чашу полную страданья.


* * *

Дорога эта в никуда, но трудная дорога.
Так много пота и труда, чтобы пройти немного.
Дорога эта — жизнь сама, путь трудный и опасный,
Кругом туман, ночная тьма и ничего неясно.
Вы мечетесь туда-сюда, но все — такая ерунда,
Как на поверхности воды от всплеска камушка следы,
Туды — сюды, туды — сюды,
Туды — и кончены труды.


* * *

Ты возвратишься в дом из дальних странствий,
Достанешь ключ и повернешь его,
И тишина квартирного пространства
Покажется прекраснее всего.

Так моряку всего важнее берег,
Так летчику нужней всего земля,
И расставаясь с ними, каждый верит,
Что в жизни обойтись без них нельзя.

Так ухожу я в сложные расчеты,
А возвращаюсь к рифмам и словам,
Все время не хватает мне чего-то,
Тружусь, а сам тоскую по стихам.


* * *

Жизнь — как река, но нету лоции,
Опасности везде для нас,
И негативные эмоции
Одолевают каждый час.

Во-первых, жалко жизни прожитой.
Она прошла не так совсем.
А во-вторых, о Боже, что же ты
Все блага раздаешь не тем.

Жизнь — как река. Поймав течение,
Мы то плывем, то на мели,
Но своего предназначения
Так отгадать и не смогли.


* * *

Когда идете босиком вы кромкой пляжа,
Шум моря древним языком вам все расскажет.
Как зарождался океан с туманным ликом,
Как первобытный ураган гнал волны дико.
Земная трескалась кора, все в бездну руша,
Была ужасная пора: рождалась суша.

Вздымались в небо пики гор в потоках лавы,
Всю землю охватил костер огнем кровавым.
И отдавая навсегда свои потери,
В тот век взбешенная вода крушила берег.
Промчались миллионы лет, все изменилось,
И, натворив немало бед, вода смирилась.

Морские волны так нежны и так покорны,
И в берег робко влюблены на пляже волны,
Дарят ему свой нежный пыл и ласки даже,
А он капризы им простил у кромки пляжа,
Знаком с их яростью давно, с их грозной силой,
Но принимает все равно их лепет милый.


* * *

Свои килограммы я вверх поднимал,
Стараясь упрямо пройти перевал.
Рюкзак за спиною, а мысли в мозгу:
«Пускай бы такое досталось врагу!»
Да кто ж этот враг, что присутствует здесь?
Помилуй, чудак, этот враг ты и есть!
Ты груз своих дел каждый день поднимал,
Все в жизни хотел перейти перевал.
Хоть трудно в горах перевал проходить,
В житейских делах его может не быть.
Как ты не стремись отдохнуть по пути,
Жизнь — это есть жизнь. Можно только идти.


* * *

Благодарю тебя, темная ночь!
Ты укрываешь сердечные муки,
Горечь утраты и горечь разлуки.
Ты помогаешь душе превозмочь.
Благодарю тебя, темная ночь!

Благодарю тебя, солнечный день!
Ты сердцу даришь пьянящие звуки,
Силу вливаешь в усталые руки,
Мысли уводишь в прохладную тень.
Благодарю тебя, солнечный день!


* * *

Я — житель прекрасной планеты,
Геолог, турист, альпинист.
Я — тот, кто встречает рассветы
Под ветра пронзительный свист.

Вдохну аромат плоскогорья,
Рукой водопада коснусь
И брызги штормящего моря
Губами проверю на вкус.

Я — житель прекрасного мира,
Презревший уюта обман,
Сменивший затишье квартиры
На сушу и весь океан!

Костер мне надежнее друга,
Палатка родней, чем сестра.
Прекраснее нету досуга —
Чем пить и курить у костра.

Смотреть, как рождаются искры,
Подолгу о чем-то грустить,
И взгляд твой, случайный и быстрый,
Сквозь пламя костра уловить.

Я — житель бескрайних просторов,
Степей, гор и стремительных рек,
Поэт и философ, который
Живет не напрасно свой век.


* * *

Коль только верить гороскопу,
Схвачу я ордена и ленты,
Объезжу старую Европу
И все другие континенты.

Но в предсказаньях гороскопа
Лишь об одном не говорится —
Начальник мой поставлен, чтобы
Самой судьбе мешал бы сбыться.


* * *

Дождь проливной смешался с градом,
Померк мгновенно свет дневной,
И все живое втайне радо
Прохладе, что сменила зной.

Но туча черная хранила
Печаль и гнев в себе глубоко
И тело мертвое омыла
Убитого людьми пророка.

Гремели горестно раскаты,
Гневился опоздавший Бог,
Что человека род проклятый
Он раньше погубить не смог.

Тряс землю так, что было тошно,
Свет солнца ясным днем тушил,
А человек, ну как нарочно,
Плодился, множился, грешил.

Послал любимейшего сына,
Чтоб переделать род людской,
Но казни страшная картина
Наполнила его тоской.

Тогда стратегию другую
Бог выбрал после всех потерь,
Ну, а, помилуй Бог, какую
Мы видим хорошо теперь.


* * *

Навечно исчезает мозг, и в этом смерти суть,
И каждый на загробный мост взойдет когда-нибудь.
А в миг, в последний самый миг что видит человек?
Неумолимый смерти лик или прожитый век?
Когда же к юным смерть придет, что только родились,
То, может быть, в мозгу мелькнет вся будущая жизнь.
В мгновенья превратив года, помчится время вспять,
И что не будет никогда, вы сможете узнать.


* * *

Приговор

На это свиданье придем мы не скоро,
Два труса, два подлых убийца, два вора.
Закон нас не судит, не судят нас люди,
Но сами к себе беспощадными будем.

Ошибка? Быть может. Но мало сомненья.
Здесь был безусловно состав преступленья.
Ты помнишь, как было? Синеющий вечер
И первые наши короткие встречи.

Смущенные взгляды, горячие руки,
И первые наши с тобою разлуки.
Рождалась любовь, наши чувства рождались,
А мы непонятно чего испугались.

Нам стыдно. С тобой мы еще не забыли,
Как первые чувства зачем-то убили.
Ну чем нам в те годы любовь помешала?
Как значила много, просила так мало!

А мы даже этого ей не давали
И счастье свое друг у друга украли...
На это свиданье придем мы не скоро,
О прошлом не будет у нас разговора.

Мы взрослые, сильные, умные люди,
И если хотим, все, что было, забудем,
А может решим, что все это приснилось.
Но как позабыть то, чего не случилось?!


* * *

Часто в жизни поступал неверно,
Много совершал ошибок важных.
Так зачем же прошлым портить нервы,
Вспоминая день позавчерашний?
Может быть, я ошибаюсь снова,
В жизни что скоро прояснится,
Молча встречу осужденья слово
И усмешку на знакомых лицах.
Нет у нас уж больше пятилетки.
Плана нет. Союза тоже нет.
Смотрим мы на мир как звери в клетке,
Ожидая чрезвычайных бед.
Всё, что создавали поколенья
Оказалось, всё — сплошной обман.
И страну разграбили в мгновенье
Вор, болтун, бандит и спекулянт.


* * *

Отменены на жизнь права,
Упала, ей цена.
Звучат призывы и слова,
Когда идёт война.

В моей стране война идёт
Уж много лет подряд.
Воюет за права народ.
А центр за свой уклад.

Ну, что об этом говорить
В замученной стране
Когда же станем мирно жить?
Когда конец войне?

Могучий гимн гремел, как в шторм прибой,
Любое слово, как сигнал, к сраженью пело,
Вело сердца людей в смертельный бой,
И музыка, как колокол звенела.

Теперь легко ученье осуждать,
Что бросило страну в хаос кровавый,
Но песня поднимала умирать,
И осуждать её никто не вправе.

Таких немного песен, как знамён,
Которые хранятся зачехлены,
Чей шёлк огнём сраженья опалён
И пулями в атаках повреждённый.


* * *

Аналитическая справка

Создали сфинксы фараоны, как символ мудрости людей.
У нас придумали законы, как тормозить поток идей.
Учёные придатком стали тех, кто паяет и лудит,
Зато министрам нет печали, чиновник в кресле усидит.
Имеют деньги, власть, терпенье идеям ходу не давать
А всех, кто мыслит, тех внедренье способно перевоспитать.


* * *

Дополнение к справке

Всё правильно. Религии закон —
Чтоб всё навечно прежним оставалось.
Наука же всегда стоит за то,
Чтоб старое на новое менялось
Религия у нас пока одна.
Её жрецы — чиновник с генералом;
Шла много лет холодная война,
Но и она уроком им не стала.
Они стремятся власть не упустить,
А новое — оно всегда опасно.
Поэтому не следует грустить
И делать вид, что что-то нам неясно.