Одиночество, взяв твоё имя, очки и шарф...

Одиночество, взяв твоё имя, очки и шарф, машет паспортом перед лицом: "Вот теперь-то он мой. Можешь вечером более не возвращаться домой. Можешь маленькой жизнью мне далее не мешать».
Одиночество в поисках спичек трясёт твой карман. "Нужно всё тут поджечь. А тебя - на десерт". Из кармана ссыпается мелочь и белый конверт.  Говорю: "Если вскроешь, то сразу сойдёшь с ума".
Самого-то трясёт, понимаешь, рисковый момент, а оно, пять секунд удивляясь, давай хохотать… и я тут же глазами ищу телефон и кота и уже сам готов убегать, так чтоб выгорел след, но стою в уголочке, пока оно лезет в комод, подминает подушку лохматой своей головой. "Открывай-ка конверт» - сипло мямлю, едва ли живой, и не помню совсем что в конверте, каков идиот!
Одиночество с той же ухмылкой хватает квадрат белоснежной бумаги, сорвав самодельный сургуч, а я думаю: "Выпади луч, Иисус или ключ, ну на крайний-то случай охапка исправных петард», но упавший листок, слишком маленький, чтоб угрожать, слишком старый и тонкий не свят, не опасен, не зол.
Одиночество льёт на паркет керосин и тосол: "Ты теперь не десерт, я с тебя начинаю пожар»! Но вглядевшись в бумагу, не пахшую ворожбой, Оно вмиг задохнулось, исчез нагловатый прищур.
Там лишь пара имен
тех, кого я итак защищу.
А тебя не вписал,
вдруг захочет прийти за тобой.