Голодные Игры

История та началась давным-давно,
С обычной Жатвы в Дистрикте 12.
Трибуткой-добровольцем и пекарем простым
Союз сложился в ходе ситуаций.

Но не простым союз тот был уже тогда,
Влюблен тот парень был в нее до смерти.
И до последнего, и до искры огня
Вернулись те в победе ярком свете.


Жатва Голодных Игр звучит как приговор.
И смертью, болью, кровью веет от арены.
Детей-трибутов роскошный поезд увезет,
Увидим только их теперь со сцены.

Парад. Костюмы. Интервью.
И снова смерть, и снова драма.
В далеком дистрикте осталась их семья,
Семья-брат, сестры, бабушка и папа.

Так страстно, с болью в сердце ждет домой
Каждого ребенка его мама.

Но не вернуться милой, доброй Руте,
Убил ее мальчишка-профи, который был сильнее и быстрей.
А на траве, у дерева, мисс Эвердин негромко пела песню ей,
Чтоб девочке, покинувшей сей бренный мир так рано, спалось как можно слаще и сильней...


Ах, сколько детей на тех аренах пало,
И сколько слез и крови пролито было там,
Мы не узнаем никогда.
Ну а в далеком Дистрикте Одиннадцать
Скорбит несчастная, голодная семья.

И тот мятеж, что в 74-х Играх передался людям,
Народ хотел свободы, равенства, тепла.
Они сопротивлялись миротворцам,
Горел огонь и кровь ручьем текла.

В то страшное решающее время,
В ту темную ответственную ночь.
Ударила в стену стрела, а Пита нету,
А Китнисс не смогла тогда ему помочь.

Ведь договор нарушен, тлен, предательства,
И сердце вновь окутывает боль.
"Верните Пита!" мисс Эвердин кричала,
"И я сыграю своей Сойки роль".

Война гремела по всему Панему,
Был стерт Двенадцатый с лица земли.
Остались вера, символы и пламя,
И не угаснут искры их любви.

Тем временем, в тюрьме под Капитолием,
Лежал больной, измученный всем Пит.
Его сознание сильно изменили,
И сердце его злобу лишь хранит.

Он не хотел и он не поддавался,
Он помнил Китнисс и свою любовь.
Но яд был вколот и пошел по венам.
Он не хотел, но ему пришлось.

Желая девушку убить, он кинулся так дико.
Потом бранил себя, и тело била дрожь.
Не помнил, кто он есть на самом деле,
Не знал он больше, что есть правда, и в каком месте притаилась ложь.

Он бил себя, чтоб снова не сорваться,
И возвращалась с памятью любовь.
"Останься" ему Китнисс прошептала,
"Всегда" ответил Пит, как раньше, вновь.

Убили Альму Койн, президента Сноу,
И страсти пламя снова разожглось.
Историю творили Пит и Китнисс,
С обычной Жатвы это началось...