Шагает, шагает весёлый парень по весенней мостовой

"Сергей широко шагал по весенней улице. Навстречу шла девушка. Чёрные тугие крылья волос бились о щёки от каждого её шага. Энергичный ветер, вылетевший как чёртик из табакерки, подхватил пряди волос и подкинул их. Чёрные штрихи весело заплясали в воздухе. Девушка взглянула на него. В её больших глазах несмело, словно первая звезда, вспыхнула лёгкая ласка и тут же погасла. Она покраснела, отчего её лицо напомнило персик."
(Неизвестный Автор - сродни народной песне)

  (В качестве эпиграфа - анекдот)
 Навстречу обезьяне несётся семейство норок: мать, отец и детишки.
Обезьяна спрашивает норку: "Что стряслось?"
Та отвечает: "Да налоговая, блин, я - в норке, муж - в норке, дети - в норке!"
Далее, видит обезьяна несущееся семейство ежей.
Тот же вопрос.
Ежиха отвечает: "Да полиция, блин, я - на игле, муж - на игле, дети - тоже на игле!"
Запаниковала обезьяна, сгоношила всё семейство и понеслась.
Вот бежит она и думает: "А чего я, собственно, испугалась: "Я - с голой жопой, муж - с голой жопой и дети - с голой жопой?!"


  Длинноволосый урод Сергей жилистоного шагал по поющей капелью Абрикосовой улице.
По жизни Сергей был вуайерист, а потому каждый шаг его, отдавался тумаками в коленях.
Он шёл, половой истекая истомою, а навстречу ему: неслась, летела, парИла, скользила, выступала, словно пава - Судьба, в прыщавом лице курсистки Даши.
Трепетные крылья её носа, поощряемые инфернально-эрегированным ветром, по-чёрному бились о бУбновую тугость щёк, и виттово, по-макферсоновски заходились в смердяковской падучей.
Когда они поровнялись, Дашу пробило, проняло, заискрило.
В её громадных, как у андерсеновских сторожевых собак, глазах робко затеплилась лёгкая, но упрямая и призывная ласка, отчего лицо её, вследствие обилия половозрелых прыщей-"хотимчиков", заалело кумачом, что в свою очередь, ускорило и без того скорую развязку Сергея.
Он сдавленно заохал и, прИняв в любовной горячке Дашину щеку за персик, стал энергично ею закусывать.

P.S  Фамилия Сергея была - Чикатило.