21+
Одна тысяча девятьсот восемьдесят пятый год. От Рождества Христова.
Зима.
Рязанская область.
д.Дмитровский Погост.
Есенинские места.
Сегодня в деревне праздник. Большой. Сегодня свадьба.
Знатный на весь район комбайнер Иван Громов берет в жены восемнадцатилетнюю красавицу Наташу Селиванову.
Она сирота. Нет ни матери, ни отца. Погибли они, когда Наталке не было и годика. Воспитывала ее, дальняя родственница, тетя Пелагея.
Ну а у Ивана, пол деревни родни. Сватья, братья, девери, шурины, и прочие ответвления. Гулянка будет знатная. Всем на зависть.
Отцовская изба, самая большая в округе. Пятистенная. Стоит на бугре, рядом с рекой.
В широкой горнице, столы установили буквой «П». Покрыли белыми накрахмаленными скатертями. На столах посуда. Не абы какая, а все больше фарфоровая.
Есть и хрусталь. А как же ж. Чай не лаптем щи хлебаем.
Посередке, между столами, место для плясок и танцев оставили. Как-никак, а двух гармонистов пригласили. Вдруг один нажрется. Ну а ежели оба спекутся, есть запасной вариант – магнитофон «Комета». Катушечный. Ваньке его в позапрошлом году председатель колхоза подарил. За отличные показатели по уборке урожая озимых.
Люди потихонечку собираются.
Будет человек триста, не меньше. Заходить будут по очереди. Никто в обиде не останется.
Эх, если б сейчас лето было, тогда бы во дворе накрыли. Тогда бы дааа. Да вот только нельзя тянуть. Наташка на пятом месяце. Еще немного, и ни в какое платье не влезет. Конечно, можно было бы и после родов погулять. Но это как-то не по-людски. Не по-христиански.
(в те славные годы, руководство нашей могучей страны внедряло в народные массы гласность и перестройку, ускорение и новое мышление. А так же, проводило компанию, по борьбе с пьянством и алкоголизмом. За нарушение всевозможных указов и постановлений, карали беспощадно. СрокА лепили налево и направо. От года и выше. Чтоб другим не повадно было)
Ивану с Наташей, в сельсовете, выдали талоны на покупку свадебного платья и костюма. На обручальные кольца. И, на спиртное: ящик водки и пять бутылок шампанского.
Ну что это? Смех, да и только!
Но, русский народ не проведешь. Как говорится: голь на выдумку хитра…
Поставили браги. Ядреной. Двадцать кадушек. Выгнали самогоночки, ведер сорок. Очистили ее марганцовочкой. Настояли на дубовых корочках, ягодах шиповника, на можжевельнике, на сушеных почках смородины. Кому как нравится… Насолили сала с прослоечкой. Заквасили капусточки белокочанной. Замариновали огурчиков с помидорчиками. Грибочков с чесночком и душистым перцем. Опять же картошечка вареная свойская рассыпучая. На запивон, развели варенья земляничного да вишневого. Что еще надо? Гулять, так гулять!
Ну а чтобы все было по закону, самогонку разлили в самовары. Выставили их на столы. А народу, чашечки расставили на блюдечках. Конспирация…
Грянули первые тосты.
За молодых!!! Горько!!!
За здоровье родителей!!! Горько!!!
За…
...вдруг........ воцарилась тишина…
Расталкивая гостей, в избу вошли четверо. Участковый из райцентра - старший лейтенант Павел Кособрюхов (гнида конченая, мать родную продаст), еще один сотрудник – незнакомый, видимо новенький. С ними понятые, два местных алкаша: Семен Воропаев и Тихон Назолкин. Все четверо подшофе.
- Здравия жежелаю Пал Палыч,- придя в себя, поперхнувшись, начал было Савелий Петрович – отец Ивана. Присаживайтесь, выпейте за молодоженов. Пожалуйста.
- Не положено, на службе,- сухо и резко ответил Кособрюхов.
- Ну может хоть пригубите,- то краснея, то бледнея, осипшим голосом продолжил Савелий Петрович.
Участковый взял за шкирку одного из гостей, и скинул со скамейки.
Перешагнул через нее.
И, протянул руки к самовару.
Снял крышку.
Засунул туда палец.
Затем поднес к своей роже.
Понюхал, и лизнул его.
- Все, пи*дец вам. Всем. Протокол составлять будем. Эй, Антон,- обратился старлей ко второму милиционеру,- и вы двое, давайте тащите все самовары сюда. И в чулане проверьте.
Народ ошалел. Все было похоже на какой-то розыгрыш. Ведь с этим «козлом» всегда можно было договориться «по-хорошему». Но сейчас… Но сейчас…
С каждой минутой напряжение нарастало. Народ загалдел. Что за черт? У людей такое событие, свадьба. Да и семья уважаемая. Неужели нельзя глаза закрыть? Ну или хотя бы завтра придти?
- Молчать! Всем!- вдруг взревел ментяра. Шутки кончились. Будем порядок наводить. Женишок ваш, на десять лет завтра уедет. Пеньки косить. А ежели будете возникать, то сегодня поедет… Антон, вызови подкрепление…
Люди оцепенели.
- Послушай, Пал Палыч, ну не губи ты, мы ж земляки как-никак. Проси что хошь, только помилуй,- теребя милиционера за погон, чуть не плача бормотал Савелий Петрович.
Кособрюхов надменно посмотрел на старика через плечо, и с ухмылкой злобно выдавил из себя: «...убери руки, мразь».
- Ты чё сказал, паскуда,- разорвав повисшую тишину, выкрикнул Иван. Ты как батю моего назвал, мент поганый, мусор е*учий. Пошел на *уй отсюда, перхоть подзалупная…
- А ты вообще молчи, волк драный,- хмыкнул старлей, и продолжил спокойно составлять протокол.
В долю секунды, в неимоверном прыжке (служил-то в десантуре), Иван перемахнул через столы и лавки. Схватил за горлышко бутылку шампанского и, со всего размаху врезал ей по затылку Кособрюхову.
Удар был настолько сильным, что голова милиционера будто впечаталась в стол. Из под виска, покатился ручеек темно-красной крови…
Пауза длилась несколько секунд.
Выйдя из ступора, Иван обронил бутылку, и рванул на выход. В сени.
С истошным визгом, Наташка кинулась за ним.
В горнице, поднялся рев.
Еще секунда, и доставая пистолет из кобуры, молодой ментеныш сорвался за ребятами, которые трясясь от страха, забежали в холодную пристройку, выключили свет, и забились в уголок…
Сотрудник внутренних органов, заскочил в сени, и открыл беспорядочную стрельбу во все стороны.
Первая обойма кончилась.
Впотьмах, он перезарядил оружие. Опять выстрел. Еще один. Следующий…
Вдруг, раздался страшный хруст. Потом глухой грохот. Зазвенели оцинкованные тазики и вёдра. Наступила гробовая тишина…
Когда люди зажгли свет, то увидели чудовищную картину.
На полу, лежал мертвый милиционер. Савелий Петрович заколол его вилами, воткнув их в спину обидчика по самый черенок.
Зубья вил были настолько длинными, что прошили насквозь грудную клетку сотрудника.
В углу чулана, в какой-то странной позе, прижавшись крепко-крепко друг к другу, лежали еще два окровавленных трупа, Ванечки Громова, и Наталки Селивановой…
.
Свадьба
© Copyright: Сигизмунд Филинский, 2016
Свидетельство о публикации №116070703561
Свидетельство о публикации №116070703561
Рецензии
"Первая любофь"
Дело было летом одна тысяча девятьсот семьдесят четвёртого года прошлого столетия.
В ту славную пору, когда вся наша Великая страна, уверенной поступью двигалась к победе коммунизма(рая на Земле), а соседние государства нас почему то побаивались, шел мне пятнадцатый годок. А на дворе, тянулись душные школьные каникулы.
И вот в один из дней, мы как обычно, бесцельно сидели в тихом сквере у своего старого-старого дома, выжигали через лупу различные рисуночки, на истерзанной деревянной скамейке. Ну а ребята постарше, играли рядом в биту, на деньги.
Вдруг, откуда ни возьмись, с опухшей харей, к нашей компании подкатил дядя Саша, мужик из нашего же дома, лет сорока отроду(кстати, мой сосед по коммуналке).
Александр Петрович, был исключительно хорошим дядькой, служил когда то в морской пехоте, а вот сейчас частенько зашибал. Причем, довольно крепко.
Благодаря сей пагубной зависимости, гнали дядю Сашу отовсюду, ни в одной шарашке он долго не задерживался. Однако в данный текущий момент, он всё таки трудился. Разнорабочим, на близлежащей стройке.
"Папацаны, вывыручайти, шланги гарят, памираю нахрен, внатуре. Дайти мелачи на апахмелку, с палучки аддам, гагам буду",- заикаясь хриплым прокуреным голосом начал Петрович.
Ребята потупили взгляд, и как то застенчиво примолкли.
После затяжной паузы, Александр Петрович нашелся, и наверняка зная, чем завлечь подрастающее поколение, прохрипел опять: "...а хатите, ...я, я, вам бабу паибатца привиду".
??????
Слегка опешив, но тут же придя в себя, ребята одобрительно загалдели вразнобой:"...а она хоть нормальная? Не старая? Не страшная? Не кракадил?"
"Нармальная. Вам панравитца",- в предвкушении опохмела, воспрянул духом Петрович.
Ребятишки скинулись мелочевкой. Получилось что то в районе трёх рублей.
Не мало.
Отсыпали "щебень" в оттопыреный карман дяди Саши и, открыв рты, с удивлением наблюдали, как тот исчезает за густыми кустами акации.
В томительном ожидании, прошел час.
Потом другой.
За тем, следующий...
"Ну что, видать нажрался этот мудила, и позабыл про нас,- угрюмо бормотали наши старшие товарищи,- хрен он теперь чего получит, гад".
Сигизмунд Филинский 16.07.2016 18:26 • Заявить о нарушении
Дело было летом одна тысяча девятьсот семьдесят четвёртого года прошлого столетия.
В ту славную пору, когда вся наша Великая страна, уверенной поступью двигалась к победе коммунизма(рая на Земле), а соседние государства нас почему то побаивались, шел мне пятнадцатый годок. А на дворе, тянулись душные школьные каникулы.
И вот в один из дней, мы как обычно, бесцельно сидели в тихом сквере у своего старого-старого дома, выжигали через лупу различные рисуночки, на истерзанной деревянной скамейке. Ну а ребята постарше, играли рядом в биту, на деньги.
Вдруг, откуда ни возьмись, с опухшей харей, к нашей компании подкатил дядя Саша, мужик из нашего же дома, лет сорока отроду(кстати, мой сосед по коммуналке).
Александр Петрович, был исключительно хорошим дядькой, служил когда то в морской пехоте, а вот сейчас частенько зашибал. Причем, довольно крепко.
Благодаря сей пагубной зависимости, гнали дядю Сашу отовсюду, ни в одной шарашке он долго не задерживался. Однако в данный текущий момент, он всё таки трудился. Разнорабочим, на близлежащей стройке.
"Папацаны, вывыручайти, шланги гарят, памираю нахрен, внатуре. Дайти мелачи на апахмелку, с палучки аддам, гагам буду",- заикаясь хриплым прокуреным голосом начал Петрович.
Ребята потупили взгляд, и как то застенчиво примолкли.
После затяжной паузы, Александр Петрович нашелся, и наверняка зная, чем завлечь подрастающее поколение, прохрипел опять: "...а хатите, ...я, я, вам бабу паибатца привиду".
??????
Слегка опешив, но тут же придя в себя, ребята одобрительно загалдели вразнобой:"...а она хоть нормальная? Не старая? Не страшная? Не кракадил?"
"Нармальная. Вам панравитца",- в предвкушении опохмела, воспрянул духом Петрович.
Ребятишки скинулись мелочевкой. Получилось что то в районе трёх рублей.
Не мало.
Отсыпали "щебень" в оттопыреный карман дяди Саши и, открыв рты, с удивлением наблюдали, как тот исчезает за густыми кустами акации.
В томительном ожидании, прошел час.
Потом другой.
За тем, следующий...
"Ну что, видать нажрался этот мудила, и позабыл про нас,- угрюмо бормотали наши старшие товарищи,- хрен он теперь чего получит, гад".
Сигизмунд Филинский 16.07.2016 18:26 • Заявить о нарушении
Прошло ещё какое то время, и вдруг, о чудо, как из под земли, вырос Петрович. Качающейся походкой, он чинно вышагивал по тротуару, держа под руку, очаровательную особу, лет двадцати пяти. Оба человечка, были явно подшофе.
Девушка была среднего росточка. Но даже сквозь тёмно-синий, уляпаный краской комбинезон, просматривалась потрясающая фигурка. На ногах, полукеды. На голове, цветастая косынка, подвязанная под тугую косу жгуче-рыжих волос...
Ууффф, мы обалдели.
А тем временем, сладкая парочка, не обращая на нас никакого внимания, чапала параллельным курсом, в сторону огородов и хозяйственных построек.
Александр Петрович, периодически склонялся к уху девчонки, лопотал ей видимо что то сальное, а та, от души, заливалась звонким заразительным смехом.
Ещё немного и, они скрылись за плотным забором, из почерневшего горбыля.
Ёлы-палы, дык что же это такое то? Как это называется то? А мы то как?- зашептались пацаны.
Прошло минут сорок.
Может больше.
Начало смеркаться.
Кто то из ребят не выдержав мучений, отправился домой. Телевизор глядеть.
Кто то наоборот, вышел из дома погулять.
И тут, неожиданно, к нашей толпе, человек в пятнадцать, быстрым шагом, откуда то с другой стороны, подрулил дядя Саша.
"Дай закурить",- как то совсем сурово, обратился он к самому старшему из нас.
Тот достал из кармана пачку "Прибоя", вынул оттуда папиросину и протянул мужику. Петрович взял её мозолистой пятернёй, продул, сплющил крест-накрест, стиснул зубами, прикурил, сделал глубокую затяжку, выдохнул, окинул оценивающим взглядом нашу ватагу и, хриплым голосом пробурчал:"...ну, хули уставились? Идити ебите. Она у меня в сарае, ждёт"...
Далее, всё происходящее, я плохо помню.
Очнулся только тогда, когда кто то из ребят шлёпнул меня по плечу и буркнул:"...давай по-быстрому Олежа, твоя очередь".
Еле передвигая онемевшими ногами, держась за плохо оструганную створку, я вошел в приземистое дощатое строение.
Закрыл за собой скрипучую дверь и, машинально затворил её на крючок.
Испуганно осмотрелся.
Внутреннее помещение было прямоугольной формы, размером приблизительно три на четыре метра.
Справа, вдоль стены, стоял старенький диванчик, обтянутый протёртым до дыр оляпистым гобеленом. У дальней стены, располагался верстак, с тисками и ящиками с различным инструментом. Посерёдке сарая, стоял квадратный лакированный стол. А на столе, пуская копоть, тускло горела керосиновая лампа.
На разложенном диване, абсолютно голая, тихо лежала кажется та девушка, что всего лишь час тому назад, так звонко хохотала на улице.
Да, но сейчас, в эту самую минуту, она была ещё красивее. До умопомрачения.
Её огненно-рыжая коса была распущена. Голова, лежала на мягком круглом пуфике. Огромные глаза были закрыты. Тонкие черты лица. Алые губки бантиком. Лебединая шея. Острые плечики. Небольшие аккуратненькие груди с сосочками-вишенками, смотрящими вверх. Узкая талия. Округлые крепкие бёдра. Аппетитный животик с красивым пупочком-ямочкой. Точеные стройные ножки. Нежные руки, вытянутые вдоль тела, будто бы по швам и,... вожделенный маленький треугольник черненьких густых кучерявых волосиков, внизу живота.
Она тихо лежала, и почти не дышала. Будто спала.
У меня пересохло в горле. Сердечко жутко колотилось, и казалось, вот-вот выпрыгнет наружу. А куёк, а куёк, стоял топорком, как огурчик, и готов был просто лопнуть, от чего то.
Придя в себя, и понимая, что время ограничено, я быстро скинул свою ситцевую рубашонку. Расстегнул и сбросит плетёные сандалии.
Стащил трико прямо с синими семейными трусами.
На цыпочках, чуть поскрипывая половицами, подошел к дивану.
Стараясь не разбудить девушку, опираясь руками о перину, я лёг на неё.
Тело красавицы обожгло меня. Неужто такое бывает?
Я чуть поёрзал на ней, раздвигая своими ногами её ножки. А когда это получилось, попытался нащупать своим "петушком", её щёлочку.
О даа, попал. Я ощутил, как мой "петя", окунулся во что то горячее, влажное и липкое.
Инстинктивно, я начал делать какие то характерные фрикции, тазобедренным суставом, а девушка, всё не шевелилась, и не шевелилась. Будто спала.
Вдруг, мне показалось, что там, у неё в пиписке, откуда то взялась, ладошка.
???
Уфф. Дааа.
Эта загадочная мягкая ладошечка, нежно взяла мой куёк, будто бы колбаску, и начала его доить. Будто молочко из вымени козички.
Я очумел от кайфа. При этом, сама девушка, почти не шевелилась.
Никогда более, я такого не испытывал. И где она только так научилась?
Сколько это длилось, я не помню.
Наверное минуту. Максимум две. Мозг совершенно отключился. И тут, моё неокрепшее тельце задёргалось в сладких приятных конвульсиях.
Привели меня в чувства, только настойчивые стуки в дверь, и злобное рычание ребят за дверью.
Я быстро вскочил, оделся, откинул крючок и выскочил на улицу. На свежий воздух. А там, было уже совсем темно. И ясное-ясное небо, усыпанное звёздами.
Я присел на корточки.
Попросил у друга докурить.
В голове, было как то непонятно. Будто и не со мной всё это произошло, только что.
А ребята, всё заходили и заходили, в этот маленький приземистый храм любви, по очередному, следующему кругу. И лишь я, так и не решился больше повторить сие действо...
Сигизмунд Филинский 08.07.2016 17:12 Заявить о нарушении
Девушка была среднего росточка. Но даже сквозь тёмно-синий, уляпаный краской комбинезон, просматривалась потрясающая фигурка. На ногах, полукеды. На голове, цветастая косынка, подвязанная под тугую косу жгуче-рыжих волос...
Ууффф, мы обалдели.
А тем временем, сладкая парочка, не обращая на нас никакого внимания, чапала параллельным курсом, в сторону огородов и хозяйственных построек.
Александр Петрович, периодически склонялся к уху девчонки, лопотал ей видимо что то сальное, а та, от души, заливалась звонким заразительным смехом.
Ещё немного и, они скрылись за плотным забором, из почерневшего горбыля.
Ёлы-палы, дык что же это такое то? Как это называется то? А мы то как?- зашептались пацаны.
Прошло минут сорок.
Может больше.
Начало смеркаться.
Кто то из ребят не выдержав мучений, отправился домой. Телевизор глядеть.
Кто то наоборот, вышел из дома погулять.
И тут, неожиданно, к нашей толпе, человек в пятнадцать, быстрым шагом, откуда то с другой стороны, подрулил дядя Саша.
"Дай закурить",- как то совсем сурово, обратился он к самому старшему из нас.
Тот достал из кармана пачку "Прибоя", вынул оттуда папиросину и протянул мужику. Петрович взял её мозолистой пятернёй, продул, сплющил крест-накрест, стиснул зубами, прикурил, сделал глубокую затяжку, выдохнул, окинул оценивающим взглядом нашу ватагу и, хриплым голосом пробурчал:"...ну, хули уставились? Идити ебите. Она у меня в сарае, ждёт"...
Далее, всё происходящее, я плохо помню.
Очнулся только тогда, когда кто то из ребят шлёпнул меня по плечу и буркнул:"...давай по-быстрому Олежа, твоя очередь".
Еле передвигая онемевшими ногами, держась за плохо оструганную створку, я вошел в приземистое дощатое строение.
Закрыл за собой скрипучую дверь и, машинально затворил её на крючок.
Испуганно осмотрелся.
Внутреннее помещение было прямоугольной формы, размером приблизительно три на четыре метра.
Справа, вдоль стены, стоял старенький диванчик, обтянутый протёртым до дыр оляпистым гобеленом. У дальней стены, располагался верстак, с тисками и ящиками с различным инструментом. Посерёдке сарая, стоял квадратный лакированный стол. А на столе, пуская копоть, тускло горела керосиновая лампа.
На разложенном диване, абсолютно голая, тихо лежала кажется та девушка, что всего лишь час тому назад, так звонко хохотала на улице.
Да, но сейчас, в эту самую минуту, она была ещё красивее. До умопомрачения.
Её огненно-рыжая коса была распущена. Голова, лежала на мягком круглом пуфике. Огромные глаза были закрыты. Тонкие черты лица. Алые губки бантиком. Лебединая шея. Острые плечики. Небольшие аккуратненькие груди с сосочками-вишенками, смотрящими вверх. Узкая талия. Округлые крепкие бёдра. Аппетитный животик с красивым пупочком-ямочкой. Точеные стройные ножки. Нежные руки, вытянутые вдоль тела, будто бы по швам и,... вожделенный маленький треугольник черненьких густых кучерявых волосиков, внизу живота.
Она тихо лежала, и почти не дышала. Будто спала.
У меня пересохло в горле. Сердечко жутко колотилось, и казалось, вот-вот выпрыгнет наружу. А куёк, а куёк, стоял топорком, как огурчик, и готов был просто лопнуть, от чего то.
Придя в себя, и понимая, что время ограничено, я быстро скинул свою ситцевую рубашонку. Расстегнул и сбросит плетёные сандалии.
Стащил трико прямо с синими семейными трусами.
На цыпочках, чуть поскрипывая половицами, подошел к дивану.
Стараясь не разбудить девушку, опираясь руками о перину, я лёг на неё.
Тело красавицы обожгло меня. Неужто такое бывает?
Я чуть поёрзал на ней, раздвигая своими ногами её ножки. А когда это получилось, попытался нащупать своим "петушком", её щёлочку.
О даа, попал. Я ощутил, как мой "петя", окунулся во что то горячее, влажное и липкое.
Инстинктивно, я начал делать какие то характерные фрикции, тазобедренным суставом, а девушка, всё не шевелилась, и не шевелилась. Будто спала.
Вдруг, мне показалось, что там, у неё в пиписке, откуда то взялась, ладошка.
???
Уфф. Дааа.
Эта загадочная мягкая ладошечка, нежно взяла мой куёк, будто бы колбаску, и начала его доить. Будто молочко из вымени козички.
Я очумел от кайфа. При этом, сама девушка, почти не шевелилась.
Никогда более, я такого не испытывал. И где она только так научилась?
Сколько это длилось, я не помню.
Наверное минуту. Максимум две. Мозг совершенно отключился. И тут, моё неокрепшее тельце задёргалось в сладких приятных конвульсиях.
Привели меня в чувства, только настойчивые стуки в дверь, и злобное рычание ребят за дверью.
Я быстро вскочил, оделся, откинул крючок и выскочил на улицу. На свежий воздух. А там, было уже совсем темно. И ясное-ясное небо, усыпанное звёздами.
Я присел на корточки.
Попросил у друга докурить.
В голове, было как то непонятно. Будто и не со мной всё это произошло, только что.
А ребята, всё заходили и заходили, в этот маленький приземистый храм любви, по очередному, следующему кругу. И лишь я, так и не решился больше повторить сие действо...
Сигизмунд Филинский 08.07.2016 17:12 Заявить о нарушении