Нет твои граниты больше не...

Нет. Твои граниты больше не
крадут
моих
тревожных осязаний.
Нет. Твой шпиль испачкан кровью не
моих
таинственных сознаний.
Больше не
подрагивает веко при
надрыве
берегов Невы.
Нет. С тобой теперь мы даже не
на
Вы.
А наше Ты - с кинжалом за спиною.

Санкт-Петербург.
Как прачечная душ, ты отжимаешь досуха, не дав напиться.
Как безразличный вор невинности обнеженной девицы,
Ты давишь поры, впитываешь сок -
перебродивший сток болотной птицы.
Как лотерейный блок: ты вертишь колесо тебе воздавших
идейный рокот одряхлевших тел -
до триумфального, но траурного хруста.
И кто становится певцом твоих марионетных дел,
тому до времени прочтут сорокоусту.

Нет. Бронзовый голем твоих приказов не
прижмёт
меня
к прокисшей мостовой.
Нет. Шпиль межимператорских пассажей не
сверкнёт
моею головой.
Больше не
Срывает на экстазы
От простого нахождения с тобой.
Находился.
Нет. На променады согласится пусть
любой
другой.

Мне оставь вокзал. И не впивайся в руку
Цепкой проспиртованной клешнёй.
Продолжай смердеть; амбрэ помоек приморских окраин
Твой люд вдыхает с радостью,
кучкуясь вблизи стен;
твоих центральных стен хладных громадин.

Петербуржцы в орнаментах ссадин и разломанных надвое спин,
Отработав привычку и память, вечерами вползают в твой сплин.
Не успев вдохновиться, слипаются к ночи, словно белые тени

пост-ядерных снов под бледнеющим небом заблёванных летом

твоих псевдо-свободных остов.

Нет. Безотказный мираж больше не
утоляет стремленья.
Нет. Отыграны войны с тобой
на теперь;
хочешь - будь победителем.
Для меня ты скорее изгой,
Полюбившийся нетрезвым зрителем.
Нет. Тебе говорю я - до прочего.
Но певцом твоих грёз: ни за что.
Больше нечего.
Там, за порогами,
может быть,
напишу
Я
ещё.