В пивной

Табачный дым опустится  завесой,
Слизнет докучный гомон  голосов.
А за окном в глухую чащу  леса
Скатилось тихо солнца колесо.

Приникла к стеклам темь голодным взглядом.
Вздыхает зябко. Ночь не за горой.
Я здесь один – пускай со мною рядом
Хмельная муза, пьяненький герой.

…Ни истины, ни счастья… Но in vina –
Святая одинокая печаль
Последней ненаписанной картины,
Изобразившей слезы палача.

Бокал подарит лучик тусклым лампам,
Зажжет их теплым солнечным огнем.
Обнимет хмель тяжелой, липкой лапой
И, ухмыльнувшись, хитро подмигнет.

Он знает правду, но во век не скажет –
Зачем в стакане горькая тоска;
Где притаилась давняя пропажа,
Которую никак не отыскать?

Он ничего не скажет, как ни бейся,
О тайной тропке, павшей за черту –
По ней не мной придуманные бесы
Вели кого-то к домику в саду.

Шепнет на ухо, только слишком поздно,
Когда нельзя понять и ни к чему,
Когда глупы слова и пошлы позы
И все тропинки катятся во тьму.

Он не спасет от стужи и потемок.
Сбежит и не заплатит за вино.
А ночь,  как тощий уличный котенок,
Бессмысленно таращится в окно.