Диалог поэта с критиком

Ответ И. Жданову


«Стихи, - сказали Вы сурово, –
отнюдь не Ваше ремесло.
Вам не хватает дара слова,
Собой Вы множите число
Маниакальных рифмоплётов,
К тому же – женщина…Игра
Ей-богу, Вам не по плечу.
Страшитесь тяжести пера…
Я Вас обидеть не хочу,
Но такова моя работа.
В ней очень ценен результат».
Листок исписанный блокнота
Ваш, надо думать, личный вклад.
Себя веду я нелогично.
За что всегда сполна плачу.
Ведь обращаться неприлично
За утешеньем к палачу?
Абсурдность – века достиженье.
Всех неприкаянных приют.
Меня простите за вторженье
В ваш высший скорый правый суд.
Представьте: ангел мне явился
(То был архангел Гавриил).
Он отряхнулся, приземлился
И непреклонно возвестил:
«Ты в корне, девица, порочна,
Твой незачатым проклят плод.
Могу сказать тебе заочно –
Родится мёртвый иль урод.
Твои напрасны начинанья.
Прелюбодейство – твой предел».
Исполнив тяжкий долг всезнанья
Он, белокрылый, улетел.
А я, естественно, осталась,
Свою скрывая пустоту.
Но тайной болью отдавалось
Божье «Ату её, ату!».
Так вот что значит – справедливость,
Её вторая сторона.
Иной раз благо – нерадивость,
Зачем я Вами казнена?
То ль немотою мне терзаться
Под многотонной толщей слов,
То ль словоблудью предаваться
И бесталанность видеть вновь?
Дерзну сказать Вам откровенно,
Что божий гнев – большая честь.
Я здесь творила вдохновенно,
Моё творенье – это месть.
Я Ваше вижу отвращенье:
Движенье губ, излом бровей…
Я леший, чёрт, я в упоеньи
От чёрной гнусности своей!
И пью я кофе растворимый,
А за окном трещит мороз.
Признаюсь, страж неуловимый,
Мой интерес к Вам вдруг возрос.
И тот, кто ранит – близок тоже,
Он, значит, вправе, если смел.
Я перед Вами – вон из кожи
Чтоб Ваш сарказм не оскудел!
Собой смирение являя
Не знаю, право, как тут быть.
Сама я глупая, простая,
Так может, фото попросить?
И не считайте лебединой
Песнь безрассудную мою.
Я Вас отныне не покину.
Я Вас люблю. Я Вас love you.