Семьдесят пять июней

I

Двадцать второе июня:
Жидоевропу сметут...
Жизни оборваны втуне,
тем, кто не шмумер*, салют.

На бывшей латвийской границе,
где девочкой мама жила,
лётали бодрые фрицы,
им не мешала и мгла.

Один мощно рухнул в болото,
штучки и дрючки на нём:
экипировка пилота
нынче в музее... Облом.

Пёхом из Риги еврейки,
сплошь в дорогущем белье;
кольца сдают за копейки,
шарфики от кутюрье...

II

Прожито... выжито... сжито...
Как человеческий век.
Многое здесь шито-крыто—
ваш параллакс и парсек.

Бомбы, побег, эшелоны...
Тех, кто остался—в раскоп!
И за лесные кордоны
Выслана йидише коп.**

Вбок из землянок Пустошка,
Себеж теперь вновь рубеж;
кличет «цып-цып» бабка-ёжка.
К чёрту Георгиу-Деж!

В Юрмале снова евреи,
перед эСША останов;
немцев пихают в музеи
без иудейских дедов.***

Вермахт малюет пейзажи***
Невеля, Лук, Старых Русс;
в братской могиле, как в саже,
дед мой, солдат, тоже Зус.

Смерти свинцовой белила,
битвы берлинской лазурь,
кобальтом синь Израила,
охра Кавказа и бурь.

А в Сталинграде спасенье
папе, служилым и мне...
Скоро опять дорожденье.
Но не в бреду. В вечном сне.

*)   шмумер
    «Умер-шмумер, лишь бы был
      здоровенький.» Еврейская
      шутка.
**) йидише коп—еврейская   
      голова, на языке европейских евреев.
***) в музее Пустошки нет немецко-еврейской фамилии деда, призванного в армию
     и убитого эсэсовцами в бою под Старой Руссой, зато
     в музее Старой Руссы есть картина кисти немецкого солдата из гарнизона,
     стоявшего  в Старой Руссе два года.

22.06.2016    Москва