Светлана и Женский век. Часть третья. 2

2.
СЛОЖНЫЙ ВЫБОР,
или АННА ИОАННОВНА

Когда душа Петруши отлетела,
В одну из смежных с комнатой «камор»
Ушли министры, чтоб закончив дело,
Решить, вновь разгорающийся спор.
Лишь Остерман – он с бабушкой* подростка
Остался, за старушкой приглядеть.
Не захотела снова на подмостки –
Какой там трон, когда маячит смерть.
Андрей Иваныч с нею был недолго,
К своим коллегам скоро подошёл,
Когда уже уведомился толком
О том, кого Совет на трон возвёл:
«Всё важное они уже решили.
Произойти ещё что может там?».
Он сильно ошибался. Горячили
Себя министры, волю дав словам.

«Я не встречал такого прецедента.
Как на ногах пока ещё стою?» –
Увидев на столе два документа…. –
«Республика? В России?.. Мать твою!..
Конечно…, Долгоруков** и Голицын***!
Неймётся им… прилипла власть к рукам.
Гляди-ка, вон, как раскраснелись лица!
Князь Дмитрий так и пышет: не отдам!
Михалыч хочет власть отдать Совету.
Естественно, сам встанет во главе.
Рискованно! И опыта-то нету.
Подумать нужно и о голове.
Лукич, тот предлагает опереться
На шляхетство и с ним быть сообща.
На крайний случай можно отвертеться –
Народ поймёт…, умеет он прощать!
И сам Лукич – он с обществом умеет
Поговорить, себя преподнести.
Голицына он явно одолеет
И сможет за собой народ вести».

Но выбрано им было направление –
Он Дмитрию Михалычу отдал
Уже довольно явно предпочтение,
И для себя он всё обосновал.
Князь Дмитрий человек амбициозный –
И как же так? Ведь власть – она в руках!
Её отдать? Пока ещё не поздно…
И должен потерпеть соперник крах!
Вот тут на сцену вышла ложь-старуха!
Министры некие, кто прямо, а кто нет:
Мол, Алексей Григорьич Долгоруков****
Петра второго показал завет,
И скипетра для дочки домогался.
Но кто же уважаемых людей
Бессовестно так обмануть старался?
И не найдя спасительных идей,
Он бросил тень, ещё и так помпезно,
На родичей Василья Лукича.
Кому же эта ложь была полезна,
Как не Голицыну, рубившему с плеча.

Здесь гирей на весах уже фельдмаршал –
Василий Долгоруков*****. Да, ему,
Конечно, легче было бы на марше,
Чем погружаться в эту кутерьму.
Но князь Голицын – хитрый царедворец –
Нашёл, похоже, нужные слова
Для воина и честный ратоборец
Примкнул к нему. Теперь всё – дважды два.
Мог князь-политик праздновать победу,
И даже мог в душе торжествовать,
Как гончая, идущая по следу,
Готовая уже добычу взять.

Был день январский. Кремль запрудило
Большим числом колясок и карет,
Дыханье паром к небу восходило –
Духовный, светский здесь собрался цвет.
По лестницам шли к Мастерской палате,
Шли к первым лицам государства встречь.
Вошли сначала все, кто в светском платье,
Пред ними князь Голицын начал речь.
Уведомил о смерти государя,
Что Анну Иоанновну зовут
Императрицей (хоть зима, а парит).
И выдохнул: «Согласны ли тому?».
Толпа ему ответила: «Согласны!».
И сразу всем велели разойтись.
Призвали духовенство. Гласом властным
О том же сообщили… Это жизнь!

И все ушли. Осталась только кошка –
Сверкает изумруд зелёных глаз.
Под стол шмыгнула, походив немножко –
Здесь будет продолжение сейчас.
«Верховники» продолжат совещанье –
Кондиции-то надо утвердить,
И провести ещё голосованье –
Кому же предводителем-то быть?

Коллизии опустим. Выбор сделан.
И князь Голицын празднует успех.
Теперь глядит на конкурента смело,
А тот один остался против всех.
Князь Дмитрий предложил его отправить
В Митаву, герцогиню известить,
Что выбрали её Россией править,
Вот только надо ей послушной быть.
Недели три отсутствия в столице
Соперника – Василья Лукича –
И укрепит позиции Голицын.
Препятствий-то не будет он встречать.

«Вот главное – кондиции. Для Анны
Они хотели б поубавить власть.
А коль они ей будут нежеланны,
Тогда уже, чтоб сразу отреклась.
Ишь, каковы? – так размышляла Света,
Их слушая, обвив себя хвостом. –
   Быть под пятою у Верховного Совета?
Пусть согласится… действия потом!
Елизавета уступает Анне.
А той хотят условия всучить.
В Митаву значит должен быть посланник –
«Верховников» должон опередить!».

И проурчав, к дверям она метнулась,
Кондиции готовились пока.
Назад уже Светланой оглянулась,
Пока приоткрывала дверь рука.
А выскользнув, во все четыре лапы
Она пустилась к Лизе напрямки.
Та к Левенвольде…****** Ах, успеть бы! Кабы
Не звякнули на выездах замки!
Послание написано – успели.
И нарочный под Ригу поскакал.
Достиг посланник без задержки цели.
Граф о коварных планах прочитал
И тоже, не теряя ни минуты,
В Митаву Карл-Густав поспешил,
Чтоб Анна не попала в эти путы,
Но и попридержала бы свой пыл.
Пусть их подпишет – это лишь бумага,
Которую всегда легко порвать.
Мечтает Анна вырваться из мрака –
Тут нате вам – императрицей стать.
Подпишет всё. Уж будьте вы покойны,
И сохранит она покорный вид,
И поведёт себя благопристойно,
Пока в Москву карета путь вершит.

Но князь Голицын угодил в ловушку,
Борьбой за власть увлекшись чересчур –
Поставил рубль – выиграл полушку –
«Народец-то, поди, наш самодур!
Вопрос ребром: как объявить народу
О пунктах? Может, и не объявлять!
Народец-то, почуявши свободу,
Ещё чего вдруг станет выдвигать!
И как отреагирует на это?
А вдруг столицу пункты колыхнут?
Не справлюсь я, таланта во мне нету.
А вот Лукич!.. Его и предпочтут!».

«Верховники» в письме писали Анне:
Синод, Сенат и генералитет
Одобрили кондиции. В обмане
Была нужда? А, может быть, и нет?
Сомнительно, что став императрицей,
Обманщикам та станет потакать.
«Нам нужно одобрение кондиций!
Должна их будет Анна подписать!».

Пока Голицын сам с собой боролся,
Не спал, вновь «заболевший» Остерман.
Он ратовал, чтоб лагерь раскололся –
Пример не нужен зарубежных стран.
У нас есть выбор: либо князь-диктатор…
Иль мы самодержавию верны!
Уже привыкли – правит император.
А Годунов, аль Кромвель нам нужны?

Раз выбрали, пусть правит нами Анна.
И лишь самодержавная рука
Останется в России популярна,
До вольности не доросли пока.
Лефортовский дворец, как средоточие
Противников Голицына. Барон
Пока в борьбе поставил многоточие –
Князь Дмитрий-то пока ещё силён.
Барону поручил за подготовкой
К похоронам Петра понадзирать.
Вот это Остерман довольно ловко
И пользует – растёт барона рать.

И тут он вспомнил про Екатерину –
Играли со Светлейшим в поддавки:
«Мы одобрением воспользуемся мнимым,
Тогда утратят бдительность враги.
Пусть князь пока вынашивает планы,
Лишает герцогиню власти в них.
В удобный час покажем мы для Анны
Всю силу наших лозунгов – других!
И не забудет нас императрица –
Кто сохранил династии-то трон.
И пусть пока главенствует Голицын…
Но что-то тянет… Да-а! В раздумьях он!».

Курляндия. Митава. Герцогиня
В Митавском замке приняла гостей.
Кондиции Василь Лукич подвинет:
«Знакомься. И подписывай скорей!».
Глаза читают… «Это уже знаю…
Но не должна я вида показать…».
И  начертала: «По сему всё обещаю
Без всякого изъятия содержать»
И подпись – Анна!
«Славно! Без сюрпризов,
Без возражений дело обошлось.
А начала бы женские капризы?
На трон-то Анне хочется небось?» –
Князь Долгоруков потирал ладони –
Получен положительный ответ.
Величие придал своей персоне
И сверху вниз глядел теперь на свет.

Москва ждала свою императрицу.
Пока же её поезд был в пути,
Персон знатнейших в Кремль собрал Голицын,
Зачёл им конституции статьи,
Что были апробированны Анной.
Письмо её он так же огласил.
Сановники кивали благодарно,
Как полагалось. Кто-то вдруг спросил:

- Правление-то впредь как быть имеет?

Князь не смутился и сказал: «Ища»
Лишь «опщей ползы» - кто о том радеет,
Проект подаст. Обсудим сообща…».

И… проиграл! Позволил Остерману,
Хотя об этом знать он и не мог,
Петицию помочь принять дворянам –
Три сотни подписей! И всё в трёхдневный срок!
Дворяне не давали князю воли –
Решать всё должен общий лишь совет.
Лишался князь Голицын главной роли –
Ведь дара убеждения в нём нет!
Как бык упёрся – кто же главный в стаде? –
И ринулся, конечно, напролом.
Себе в угоду, только власти ради –
Но, что посеем, то мы и пожнём!

И тешили себя самообманом
«Верховники», надеясь… на авось.
Голицына амбициозным планам
Не суждено…
 
А вот и началось!

Всесвятское! Здесь ям к Москве ближайший.
Сюда императрица прибыла.                (10.02)
В Архангельском соборе похоронен мальчик       (11.02)
Днём позже… И пошли уже дела.
Почётный караул застыл пред Анной
В молчании… Вверх поднята рука:
Кавалергардов роты капитаном,
Полковником Преображенского полка
Себя императрица объявила
Под крики офицеров и солдат,
И радость этим в души их вселила,
И: «Анна Иоанновна! Виват!».                (12.02)

Совет Верховный как бы не заметил
Сего самоуправства протеже.
Царило выжидание в Совете…
Но… вряд ли кто поможет им уже.
И прибыли поздравить самолично                (14.02) 
С приездом Анну. Ей через плечо
Андрея Первозванного публично
Надели ленту. Что же вам ещё?

И Анна Иоанновна в столицу                (15.02)               
Торжественно въезжает. Вся Москва
Глазеть выходит на императрицу –
Сколь не видали? Стала какова?

И вот уже гудит собор Успенский –                (20.02)
Присягу знати Анна приняла.
Ещё один услышан довод веский –
Самодержавие Русь вновь обрела.
Готовился финал великолепный -
На пульсе руку Остерман держал –
Сорвём мы скоро этот плод целебный…

Что ж, приглашаем всех вас на финал!

Всё, как обычно: Кремль, заседает                (25.02)
В присутствии Верховный наш Совет –
Текущие проблемы всё решает.
Головкина и Остермана нет.
Министры вместе с генералом Боном*******
Про предстоящий церемониал
О возложении на голову короны
Проговорили. Долгоруков встал –
Василь Лукич услышал за дверями
Какой-то странный и неясный шум:
Там множество людей перед глазами.
А дипломат наш был не тугодум.
Но он не сразу понял в чём тут дело.
Все направлялись в аудиенц-зал –
Их видеть государыня хотела:
«Но почему об этом я не знал?».
Туда спешит, её он наблюдает:
Растеряна? Нет знаков никаких.
Здоровается с ним и добавляет:
«Василь Лукич, ведите остальных!».

И вот они стоят с царицей рядом,
У трона, где решается вопрос –
Какое же правление нам надо?
Юсупов челобитную принёс:
Дворяне и гвардейцы пусть решают.
Императрицы дело – утвердить.
«Верховники» одни лишь здесь мешают.
Василь Лукич пытался говорить –
Он рекомендовал императрице
Всё в кабинете обсудить своём.
Не стоит, мол, с вердиктом торопиться,
«Посовещаться с членами… Потом…».
Тут подошла к сестре Екатерина,
Приободрила, глянула хитро:

- Нет, государыня! Тянуть нам нет причины.
Извольте подписаться – вот перо!

Пред этим Анна как бы колебалась,
Но тут она «послушалась» сестру –
Рука её уверенно старалась
Путь в челобитной указать перу.
Гвардейца вдруг позвав к себе поближе:

- Вы, капитан, извольте исполнять –
Я здесь не в безопасности, я вижу –
Приказы только слушать от меня
И генерал-майора Салтыкова.
А более не слушать никого!

И офицер, не проронив ни слова,
Согласно ей кивает головой.

Осталось совершить совсем немного –
«Самодержавство» снова утвердить,
Которое, согласно воле Бога,
Мы на Руси имеем возродить.
С нижайшей просьбой обращаясь к Анне,
Всемилостивейше его принять,
«А пункты те, что присланы вам ране,
Подписанные вами, изорвать!».

Военные и статские писали
Фамилии свои и имена.
«Верховники» с царицей ожидали…

Аудиенц-камора вновь полна.
И Анна Иоанновна сей час же
При всё честном собраньи предпочла
Услышать волю нации и даже,
Привставши с трона, ближе подошла.
«Согласна я принять народа волю.
Согласна самодержицею стать!».
Она своей была довольна ролью,
Которую легко смогла сыграть.
И обозря людское море смело,
В себе стараясь строгость соблюсти,
Головкину тогда же повелела
Письмо её и «пункты» принести.
И вот они уже в руках царицы –
Движения её и здесь легки –
Треск слышен разрываемой страницы…
Республика разодрана в куски!

Под царским троном блеск двух изумрудов,
Глухое: «Мрр!». А в зале-то фурор!
И здравицы здесь слышатся повсюду,
Летит волнами их нестройный хор –
Всё в честь УЖЕ второй императрицы,
Которая сияет торжеством!
А вольный слух пошёл гулять в столицу…
А кошка припустила к Лизе в дом:
«И всё-таки не Дмитрий князь Голицын,
Я думаю, всех боле раздражит
Теперь уже наследную царицу.
Крах клану Долгоруковых грозит!».   
 
====================
*- Евдокия Фёдоровна – первая жена Петра I, мать царевича Алексея,
бабушка императора Петра II.
**- Долгоруков Василий Лукич – русский дипломат,
член Верховного Тайного Совета.
***- Голицын Дмитрий Михайлович – действительный тайный советник,
член Верховного Тайного Совета.
****- Долгоруков Алексей Григорьевич – член Верховного Тайного Совета,
отец Ивана Алексеевича – фаворита Петра II, Екатерины Алексеевны –
невесты Петра II.
*****- Долгоруков Василий Владимирович – генерал-фельдмаршал,
член Верховного Тайного Совета, президент Военной коллегии.
******- Левенвольде, Рейнгольд-Густав – фаворит Екатерины I,
Влиятельный придворный при Анне Иоанновне, обер-гофмаршал;
 Карл-Густав – русский дипломат, организатор и первый командир
Измайловского лейб-гвардии полка.
*******- Бон, Герман Иоганн де - в 1727 году стал вице-президентом Военной коллегии.