24 ноября 1941 года 156 день

В мороз , по насту, рвущему цепочки оборонных рубежей,
Ревущими в натуге танками прорывы укрепляя,
Питаясь духом верности и вечности заманчивых идей,
Восторг и силы у прицелов верной целью проявляя.

Слепящей Солнцем вечной радости земной,
В заснеженных полях верстая быстротечно,
Свой путь Единой Вечности Мечтой,
Мир обрести и меру жизни вечной.

Фашисты шли,сбивая все заслоны,
И окропив кровавый след, отчаянной нуждой,
Залили кровью все Вселенские Каноны,
Переселившись в Ад и Духом и Душой.

И неизменно веря в первый точный выстрел ,
Возможность предоставив отметать в бою свои ,
Потери ,не считаясь с  верой в смыслы,
Душевным раем обретая на земле кровавые следы.

Зверь мерою гордиева узла
Измерил нации извечные страданья,
Он превзошёл Душой в сражении себя,
И верил в Дух Величия Прямого Воздаянья.

Приговорившего Москву с величием и статусом расстаться,
Принять вериги,заново утраченной страны,
В цепях у рабства на века остаться,
И быть границей новой для завоевания мечты.

И русские,откатываясь к Волге Вечною Волною,
К истоку поклонения и радости в нужде,
Крепчали в битве, встав Неодолимою Кремлёвскою Стеною,
Некрополем Страны , призвавшим быть собой везде.

И уплотняли боевой порядок , не смешавшись,
Сплотив ряды , не глядя в смерти ураган,
Взаимной  помощи в бою отдавшись,
Спасая тех, кто попадал на острие у пекла под  таран.

В засадах и заслонах броневой кулак встречая,
Кинжальным фланговым огнём,
Потенциал врага перемолов у края,
Где мы сейчас ,в слезах от радости,
Обет Божественной  Любви к Отечеству даём.

Феодор Студит ( 759—826) — византийский монах, аскет, церковный деятель и писатель. Канонизирован в лике преподобных. Дни памяти: 26 января (8 февраля) и 11 (24) ноября.

    память мученика Виктора и мученицы Стефаниды (II век)
    память великомученика Мины (304 год)
    память мученика Викентия (304 год)
    память преподобного Феодора Студита, исповедника (826 год)
    память мученика Стефана Дечанского (около 1336 года) (Серб.)
    память блаженного Максима, Христа ради юродивого, Московского чудотворца (1434 год)
    память преподобного Мартирия Зеленецкого (XVII век)
    память священномученика Евгения Васильева, пресвитера (1937 год)

 Фёдор Студит.Фёдор Студит землю студит. На Фёдора Студита покойники по земле тоскуют. Если этот день тёплый, то зима будет тёплая, а если холодный быть и зиме морозной. В старину говорили: Фёдоровы ветры голодным волком воют. Со Студита стужа, что ни день, то хуже. «Со Студита станет холодно и сердито». Коли на Федора Студита будет сильный ветер, то зима будет лютой. Если на небе высыпало много звёзд, то жди в следующем году добрый урожай грибов да ягод (для пущей уверенности, надо чаю в этот день выпить с сушёной малиной, черникой или земляникой).

24 ноября 1941 года. 156-й день войны

Битва за Москву. Группа Л. М. Доватора нанесла удар по солнечногорской группировке противника.

К. К. Рокоссовский: «Кавалеристы, поддержанные небольшим количеством танков и истребительно-противотанковой артиллерии, действовали решительно. Они атаковали неприятеля в спешенных боевых порядках. Многие населённые пункты по нескольку раз переходили из рук в руки. Но силы были неравными, и к ночи пришлось прекратить безуспешные попытки опрокинуть врага. Большие потери понесла конница от ударов немецко-фашистской авиации. К утру 25 ноября соединения и части этой группы перешли к обороне.»

Немецкий 24-й танковый корпус 2-й танковой армии занял Венев, 17-я танковая дивизия, обойдя Венев с востока, развернула наступление на Каширу. 43-й армейский корпус продвигется к реке Упа. 10-я мотодивизия заняла Михайлов, 29-я мотодивизия продвинулась на 40 км к северу от города Епифань.

Ставка ВГК направила командующему 10-й резервной армией Директиву № оп/2995 от 24 ноября 1941 г. о сосредоточении армии в районе Рязань, Канино, Шилово и задачах по его обеспечению.

Гальдер: «Генерал-полковник Фромм. Обрисовал общее военно-экономическое положение. Падающая кривая! Он полагает, что необходимо перемирие!»

Ростовская операция (1941). В директиве Ставки Верховного Главнокомандования указывалось, что целью действий советских войск на ростовском направлении является «разгром бронетанковой группы Клейста и овладение районом Ростов, Таганрог с выходом на фронт Ново-Павловка, Куйбышево, Матвеев Курган, р. Миус». Командующему Южным фронтом предлагалось, «…продолжая наступательную операцию, поставить войскам задачу овладеть Ростовом и Таганрогом…», а командующему Закавказским фронтом — «…силами 56-й армии содействовать войскам Южного фронта в овладении районом Ростов».[6]

Командующий Южным фронтом Я. Т. Черевиченко начал перегруппировку войск на ростовское направление.

Совинформбюро. В течение 24 ноября наши войска вели бои с противником на всех фронтах.

24 ноября 1941 года - 156 день войны
 Президиум Верховного Совета СССР принял Указ о награждении орденами и медалями работников Магнитогорского и Кузнецкого металлургических комбинатов за образцовое выполнение задания правительства по изготовлению материала для танков.
 Опубликовано сообщение о том, что трудящиеся Узбекской ССР внесли в фонд обороны страны 29 млн. 220 тыс. рублей деньгами и на 2 млн. 600 тыс. рублей различных ценностей. [3; 103]
 Немецкие войска оккупировали г. Венёв, Ефремов Тульской области; г. Михайлов.
Хроника блокадного Ленинграда
Лед на Ладожском озере оказался в этот день настолько хрупким, что грузовики везли всего лишь по два-три мешка муки. Несколько машин затонуло. За весь день в Ленинград доставлено только 19 тонн продовольствия.
Беда, однако, таилась не только в трудностях перевозки продовольствия по льду Ладоги. Запас продуктов на восточном берегу озера был невелик, а Тихвин все еще оставался в руках врага. Потребовалось организовать транспортировку грузов к берегу озера в обход Тихвина. 24 ноября Военный совет Ленинградского фронта принял постановление о строительстве зимней фронтовой автомобильной трассы от станции Заборье Северной железной дороги до Ладожского озера. Трассу предстояло создавать в невероятно тяжелых условиях пересеченной лесисто-болотистой местности.
В городе разорвалось 210 артиллерийских снарядов. Два из них в 12 часов 25 минут попали в 1-й хлебозавод. Пробив стену месильного цеха, снаряды ранили 7 человек. Вот уж поистине «сто двадцать пять блокадных грамм с огнем и кровью пополам...»
Всего от артиллерийского обстрела в этот день пострадало более 120 ленинградцев.
Сайт «Огонь войны»

Утро 24 ноября — ясное и морозное — застало меня в батальоне Романова, на высоте 208,0. Укрепился здесь Иван Никанорович основательно. Окопы полного профиля бойцы уже начали соединять в траншею, построили добротные блиндажи, укрыли под тремя накатами бревен и медпункт, и кухню, и прочее хозяйство. Отрыли основные и запасные позиции для приданной батальону артиллерии. Стволы пушек были направлены на юг, на дорогу, которая, сбегая со склона высоты, уходила в лес, к Звенигороду. А на севере, в тылу огневой позиции, дымили печные трубы деревни Вельяминово, блестел речной лед, сверкали церковные купола в городе Истра.
— Позиция хорошая, — рассказывал Иван Никанорович. — Справа, до самой реки, овраг, слева лес, снег глубокий, чащоба — не продерешься. Пытались вчера фашисты с ходу проскочить город по дороге... Вон они!
И он махнул рукой в сторону торфяного болота. Там, на дороге, стоял подбитый танк, валялись разбитые мотоциклы, темнели припорошенные снежком трупы.
— Связь со сто восьмой дивизией держишь?
— Нет. Связь держу с триста первым пулеметным батальоном. Он стоит за рекою, за Истрой.
Наш разговор был прерван: донеслись звуки отдаленной артиллерийской стрельбы. Слитный гул все нарастал. Подбежал телефонист:
— Товарищ полковник! Вас просят к аппарату. Штаб дивизии. Иду в блиндаж, беру трубку. Это Иван Федорович Федюнькин.
— У соседа плохо, — говорит он. — Восемнадцатая дивизия отходит на Бужарово.
— Прорыв?
— Да. Немецкие танки вижу из окна. Идут сюда, к деревне Ильино.
— Организуй оборону. Выводи штаб в Истру. Еду!...
Город наша "эмка" проскочила уже под бомбежкой. "Юнкерсы"  пикировали на золотые купола старинного Ново-Иерусалимского монастыря.
В Ильино я приехал, когда первая атака противника была отбита. На северной окраине деревни в стрелковой цепи нашел и комиссара Бронникова, и начальника штаба Федюнькина, и Витевского, и многих других работников штаба и управления дивизии. Кто с винтовкой, кто с автоматом, а кто и с пулеметом. За избами, выставив длинные стволы, притаились противотанковые пушки.
— Крепко досталось? — спросил я Бронникова.
— Крепко. Не подоспей Бирюков, нам пришлось бы плохо.
Бронников оказался в штабе (до этого он был в боевых порядках частей) как раз в тот момент, когда немецкие танки выскочили к деревне Ильино. Взвод охраны и работники штаба тотчас заняли оборону. Батарея 139-го противотанкового дивизиона, возглавляемая капитаном Н. М. Бирюковым, развернулась с ходу, подбила два танка; остальные танки были вынуждены отойти к деревне Глебово-Избищи. Бой под деревней Ильино продолжался до вечера. Вражеские атаки следовали одна за другой. Фашисты настойчиво пытались именно здесь, в самом узком месте, перерезать горловину мешка. Для того чтобы выполнить эту задачу и замкнуть кольцо окружения, им достаточно было пройти с севера на юг всего лишь два километра. Мизерное, можно сказать, расстояние — полчаса ходу прогулочным шагом. Однако танки, мчавшиеся на боевой скорости, не смогли преодолеть его и за целый день. Мало того. Даже сотни-другой метров этого клочка земли не уступили мы фашистам. На их пути железной стеной встали бойцы, командиры и политработники 3-го батальона 131-го полка и 146-й танковой бригады, 139-го противотанкового дивизиона и 210-го гаубичного полка. Бой прекратился с наступлением темноты. Смолкла орудийная канонада, все стихло. Только морозно мигали вы-сокие звезды да в поле, на почерневшем снегу, вылизывал огонь контуры подбитых танков. Ночью мы получили информацию из штаба армии. Противник, обходя Москву с северо-запада, прорвался на Ленинградское шоссе, захватил Клин и Солнечногорск. Там, на правом фланге 16-й армии, продолжались тяжелые бои. Войска левого фланга, наши соседи, отошли на восточный берег Истринского водохранилища и реки Истра. На западном ее берегу, удерживая плацдарм площадью около 40 квадратных километров, осталась одна наша 78-я дивизия.
А.П. Белобородов Всегда в  бою.

Вечером 24 ноября мы уже были в Пешках. Около одной избы стоял танк Т-34. В комнате нашли группу офицеров, среди которых я увидел генералов И. П. Камеру, А. В. Куркина. Стоял шум. Все обсуждали создавшееся положение, и трудно было разобраться, что тут происходит.
Оказалось, что товарищи посланы сюда штабом фронта для уточнения обстановки. Пожимая мне руку, генерал Камера, сказал:
— Хватит рассуждать, прибыл тот, кто отвечает за участок обороны, не будем ему мешать.
Я был ему за это благодарен. Штабная группа уехала. С нами остался командир какой-то танковой части, фамилию которого не помню. Танкисты по заданию фронта прибыли прикрыть солнечногорское направление.
Стали разбираться. Из доклада офицера нашего штаба выяснилось, что севернее деревни Пешки имеются незначительные силы из группы генерала Ревякина да несколько танков, стоявших непосредственно у шоссе. Соединения и части 16-й армии еще не вышли в назначенные моим приказом районы, штаб поддерживал с ними связь по радио.
Не успел я отдать распоряжение командиру танкистов [86] уточнить, кто же прикрывает шоссе, как начался артиллерийский обстрел деревни. Один из снарядов угодил в наш дом, пробил стену, но не разорвался внутри.
Я спросил командира-танкиста, где его танки и что они делают, и получил удививший меня ответ: на позиции севернее деревни он оставил у пехотинцев два танка, а остальные ушли заправляться в Дурыкино.
— Вы уверены, что и эти два танка не отправились на заправку?
Офицер смутился. Пришлось ему сказать, что на войне обычно горючее подвозят к танкам из тыла, а не наоборот. Он получил распоряжение подтянуть все танки в Пешки и вышел его исполнять.
Вбежал наш офицер связи. Он доложил, что немецкие танки вошли в деревню по шоссе, автоматчики двигаются по сторонам, обстреливая дома.
В такую переделку мы еще не попадали. Первая мысль: «Где же войска, перекрывавшие шоссе?..» Вторая: «Где наши машины, целы ли?..» (Мы их оставили на южной окраине.)
Вышли из избы. Стали осматриваться. В деревне то впереди нас, то в стороне рвались снаряды. Некоторые проносились со свистом и мягко шлепались о землю или ударяли в постройки, в заборы, но не разрывались. По-видимому, это были болванки, которыми стреляли немецкие танки.
Ночь озарялась вспышками разрывов мин и массой светящихся разноцветными огнями трассирующих пуль. Подумалось: «Какая эффектная картина!..» Но тут же сознание опасности поглотило все.
У дома все еще стоял танк. Командир предложил мне сесть в него. Я приказал ему немедленно отправиться в танке на розыски своей части, прикрыть шоссе и не пропустить врага дальше железной дороги, пересекавшей Ленинградское шоссе в 6—8 километрах южнее Пешек.
Сами же мы — а собралось нас человек двенадцать,— разомкнувшись настолько, чтобы видеть друг друга, стали пробираться к оврагу в конце деревушки. Невдалеке промчался на большой скорости Т-34. Под сильным обстрелом неприятеля он скрылся из глаз.
Осторожно приблизились к шоссе и вскоре нашли свои машины. Наши товарищи — водители не бросили нас в беде.
Убедившись, что, блуждая под носом у противника, мы пользы никакой не принесем, я решил сразу отправиться в штаб армии и оттуда управлять войсками, сосредоточивавшимися на солнечногорском направлении.
В Льялово Малинин доложил, что уже несколько раз Жуков и Соколовский запрашивали, перешли ли в наступление войска армии под Солнечногорском. Дело в том, что командование фронта изменило задачу, поставленную мною снятым с истринских позиций войскам: им надлежало не обороняться у Солнечногорска, а наступать и выбить противника из города. Задача эта стала известна, когда соединения уже двигались форсированным маршем и, конечно, на организацию наступления времени не оставалось.
К сожалению, бывало и так, что вышестоящие инстанции отдавали распоряжения и приказы без учета времени и состояния частей, которым надлежало исполнять приказ. В динамике боев такие распоряжения не поспевали за событиями и, когда доходили до войск, уже не соответствовали новой обстановке. В результате выходило, что приказ порой выражал лишь горячее желание, не опиравшееся на реальные возможности войск. Нижестоявшим начальникам это доставляло много хлопот. И много тревожных забот.
Наступление на Солнечногорск началось поспешно. Три кавалерийские дивизии пытались охватить врага, засевшего в городе, с юго-запада и с юго-востока. Первое время дело пошло успешно. Генерал Плиев с присущей ему энергией и стремительностью разгромил силами своей дивизии в Сверчково, Селищево и Мартынове 240-й пехотный полк немцев. Остальные наши части также несколько продвинулись вперед, но затем были остановлены и отброшены в исходное положение. Противник успел подтянуть достаточно сил для отражения всех атак группы Доватора, и не вина этого генерала, что войска не смогли выполнить задачу. Кавалеристы, поддержанные небольшим количеством танков и истребительно-противотанковой артиллерии, действовали решительно. Они атаковали неприятеля в спешенных боевых порядках. Многие населенные пункты по нескольку раз переходили из рук в руки. Но силы были неравными, и к ночи пришлось прекратить безуспешные попытки опрокинуть врага.
Большие потери понесла конница от ударов немецко-фашистской  авиации.
К.К. Рокоссовский Солдатский долг.

24/11/41
Перед фронтом 2-й армии сопротивление усиливается. 2-я танковая армия, чье правое крыло все еще связано боями в районе Ярцева, взяла Михайлов и прорвалась к  Веневу через Осетр. Русские в качестве ответной меры продолжают подтягивать войска из Москвы. По требованию танковой армии я предоставил в ее распоряжение треть 296-й дивизии. На оборонительном фронте 4-й армии установилось затишье; ее атакующее крыло продолжает медленно продвигаться вперед. XXXXVI танковый корпус достиг Истринского водохранилища. На юге от Солнечногорска противник оказывает ожесточенное сопротивление. Отогнав слабые силы противника на север и северо-восток от Клина, 3-я танковая группа готовится наступать в юго-восточном направлении. На фронте 9-й армии ничего экстраординарного не наблюдается.

Ф. фон Бок Я стоял у ворот Москвы.