хочется нарушить приличия

...он упал по нему проехали танки сравняли с землёй даже память о нём
Королева на празднике не посвящённом его памяти смотрела устало и даже не думала о том, что праздник однажды закончится, она протянет свои ножки старенькие на простынке белой, от неё отстанут на время, а потом придут и опять оденут, и снова потащат на какое-то скучное нужное празднество, для чего - она, не думала, ей давно всё равно, она лишь подставка для шляпок меняющихся.

Историю переписали, и страны, которые воевали друг с другом, расцеловались. Президент страны, где никогда не было никаких войн, кроме гражданских, но которая воевала без остановки и всё побеждала, побеждала, и накапливала оружие для новых и новых побед, скучно жевал жвачку, ждал в нетерпеливом подрагивании, когда всё закончится. Об этом думали, впрочем, все.

Никто не вспоминал маленького солдата в серой шинели и его некрасивой смерти, танцевали тренированные французские парни в красивых телах, как в панцирях, странный танец, то задирали вверх ноги, то падали в замедленном вроде бы снимке, позади подскакивала плохостанцованная массовка, балет этот можно было бы посмотреть на сцене, позёвывая, но на жаре это было тяжким испытанием, для снулых пожилых людей, окружённых охраной, но зачем-то это было необходимо. Всем.

Восемьдесят восьмая часть марлезонского балета, «балета дроздования» двадцать первого века тянется в том же традиционном неторопливом темпе. Ласково улыбаясь, покачивается планета, всё уменьшаясь. Если в таком темпе и стиле танцевать дальше, я не завидую нашим потомкам.

Впрочем, все истории переписаны сотни раз. Право, победившего на данное время, довлеет. Теперь же общественное мнение - эта плавающая в небе амёба огромная и безтельная, зависит от того, кто сумеет снять фильм, желательно сериал, забивающий в память гвозди навязанных псевдознаний.