Германия

           Ой, ты гей, да гой ты Русь моя Рассеюшка!
           Кем я с матерней утробы твоей выпамши?
           То ли гоюшкой безродным, то ли геюшкой.
           И откель куды шатаюсь вельми выпимши?..

                (Мысли мешающие голове)

Однажды группа пожилых фемин -
Красивых, рослых бабушек из Пскова,
Плечистых, коренастых и здоровых,
На лавке принимала кокаин.

А так же эфедрин и ганджубас.
Для тонуса. И чтоб исчезла вялость.
И чтобы засияла ярко старость
Живыми огоньками добрых глаз.

Намедни порешили вдруг оне,
Нечайно плюнув в стог и дунув в воду,
Взять отомстить германскому народу,
За дерзкое участие в войне.

Собралось девяносто пять старух
На следующий день итти в Европу:
Пешком, на самокатах, автостопом.
Сквозь тернии - репейник и лопух.

Неспешно - через топь лесных болот.
Пробежкой - вдоль шоссейной магистрали.
Ныряли, плыли, шли, ползли, скакали,
То пятясь взад, то двигаясь вперед.

Туда, где степь израильских равнин.
Затем по шпалам и - до Гандураса.
И там уже сверяя по компАсу,
Юг-север, направленье на Берлин.

За сильными плечами - рюкзаки.
В них - супница, расческа и пилюли.
Мангалы, этажерка, лыжи, стулья,
Эспандер, самокаты, дуршлаги.

Тяжолый пулемет, мотоцыклет,
Писят пистонов, веник, три тачанки,
Рогатка, пистолет, собака, санки,
Ночной горшок, печеночный паштет.

Шли долгие одиннадцать ночей.
Двенадцать дней и целых восемь суток.
С пистона настреляв свиней и уток.
Впрок наварив тушонок и борщей.

На вражеской германской стороне
На ужын приносили им хозяйки:
Зельц, курку, млеко, так же чьи-то яйки,
Как будто злую жертву Сотоне.

А если кто-то просто не хотел:
Ныл, бунтовал, бузил, не подчинялся,
Старухи проверяли аусвайсы
И сотнями водили на расстрел.

Насытившись бедой народных масс,
Шли в кабаки равязною походкой.
Там пили шнапс, закусывая водкой,
Опять же, под хороший ганджубас.

А после - ужос! - вмиг себя раздев,
В каком-то оргазмическом запале,
На юношей внезапно нападали,
От воли от такой описденев.

И каждая сказав себе: Не сцать!
Возглавила правительство в рейхстаге.
Всем старушачьим, блять, ареопагом,
Германией решили управлять.

И управляют! Немец даже рад,
Что оккупанты шумно и охотно
В мотоцыклетах едут на работу.
Их шлемы ослепительно горят.

Все поняли, что Гитлеру капут.
И всем капут! И что поздняк метаться.
Германцы малодушно матерятся
И по скамейкам семачки грызут.