У кого что болит. Прозаическая миниатюра

Вот и подошёл поезд к вокзалу. Утро, шесть часов. По-весеннему светит солнышко. Перрон быстро наполняется людьми. Между ними снуют носильщики, таксисты, предлагая свои услуги.  Я схожу с поезда. Проводник услужливо подаёт мне тяжёлую сумку, желает всего доброго. Я благодарно ему улыбаюсь, желаю счастливого пути и останавливаюсь, пытаясь определить, в каком направлении двигаться. Город разросся, вокзал тоже изменился. Впереди виднеется переходной мост, который простирается над железнодорожными путями. Высокая, длинная лестница. Сумка тяжела: оттягивает плечо. Вдруг сзади подходит мужчина,  берётся за одну ручку моей сумки и предлагает помощь. Я спрашиваю: « сколько стоит это удовольствие?» он, виновато, опустив глаза, называет цену, и оправдывается, мол, не от хорошей жизни подрабатывает носильщиком. Говорит, что готов проводить до метро и по метро, если пустят. Я соглашаюсь на помощь, очень тяжёлая сумка. В метро, через турникет моего помощника не пропускают. Я отдаю обговоренную сумму, он желает мне всего хорошего, ещё раз извиняется и уходит. С горем пополам, с электрички, на электричку пересаживаясь, преодолевая длиннющий переход от одной станции к другой, я выхожу на автобусную остановку. Благо, автобус не заставил себя ждать, даже есть сидячее место. Доезжаю до нужной остановки. И вот – знакомые с детства  дома. Последний марш – бросок и я дома. Звоню в домофон, меня встречает брат. Он рад моему приезду, уже готов горячий чай. Я дома, но всё же в гостях. Так как живу не здесь, а  в Красноярском крае, в деревне с мужем и сыном. А сюда приезжаю раз в год, к брату ( он на инвалидности),и к папе. Мама с мужем живёт отдельно и тоже не в Новосибирске, а в Алтайском крае. Раз в год бываю и у мамы. Но сейчас я приехала раньше обычного:  тяжело заболел папа.  Я приехала,  взяв отпуск, чтобы помочь папе, навещая его в больнице. Разобрала сумку, покушала и побежала в больницу разузнать, что да как.  Передачи принимали, но вот по проведывать не разрешили. Состояние тяжёлое, ничего не ест, да и не может есть самостоятельно. Ни с кем не разговаривает, сам не садится, не переворачивается. Узнала, что можно принести вечером на передачу(так как в палате нет холодильника), и в смятении пошла домой. Поднимаясь на этаж, увидела какую-то женщину, спускавшуюся с верхнего этажа. Я поздоровалась. Она, оглядев меня с головы до ног пронизывающим взглядом, спросила: « Вы тут живёте?» Я  кивнула, ища в сумочке ключи. Она, подозрительно глядя на меня, спросила: « А женщина что тут жила ( моя мама) и парень они где?» Я ответила, что как жили так и живут. Тогда она, без предисловия говорит: « Надо сегодня  в подъезде вымыть пол. Мол, она организовывает субботник» Я в замешательстве. Пытаюсь ей объяснить, что сегодня мне никак некогда. Она, не дав мне договорить, взревев как белуга, начинает  вопить на весь подъезд, что понаехали тут, живут нелегально, в на халяву. Топчут, сорят. А как мыть так никого не допросишься. И в итоге заканчивает свою тираду пожеланием: « Чтоб ты подавилась!», правда не уточняя чем. Я, ошалев, от такого  натиска, кротко,  машинально отвечаю: « Спасибо! И вам того же!» Наконец- то нахожу ключи, отмыкаю дверь, и вот я дома, в «безопасности». Брат спрашивает: « что там случилось? С кем ругалась?» Я отвечаю: « Ни с кем не ругалась. Соседка пожелала подавиться» Он в недоумении. Я устало говорю: « Пол в подъезде вымыть некому»   И вдруг,меня пробивает нервный смех,  я начинаю понимать, что  ответила соседке. Брат взрывается в негодовании» « На это есть уборщицы, мы им за это деньги платим. Как там отец?"  У кого что болит…   
Как часто люди судят о других, не зная обстоятельств, чувств и мыслей.
Порою мимолётно оскорбив,  себя роняют очень, очень низко.
Не замечая, в суете, порой, что потеряли облик человека.
Желая благо сделать и добро, вдруг топчут душу сапогом, как землю..