Толи сказка, толи быль

  Мой поезд встал на полпути
У станции с двойным названием,
Хочешь, не хочешь, а нужно идти
  Пешком за небесным сиянием.

Надев сапоги и две пары носок
По узкой дороге, почти на восток,
Осеннею ночью холодною
Я шел за звездой путеводною.

  А степь лежала по краям,
Как море без конца и края
И день тонул в ней по ночам
Следов совсем не оставляя.

  Но я искал его следы,
Томясь предчувствием беды,
А степь смеялась надо мной
  Своей звенящей тишиной.

  Осень била ветром ночь,
Хлестала северным кнутом
И пыль лежала в ней точь-в-точь,
  Как серый пепел под кустом.

И в том холодном степном крае
Мне дом казался просто раем,
Но был он так же невидим
Как та звезда в туманном небе

  И шел я по степи один,
Мечтая о тепле и хлебе.
Я шел, стремясь, как муха к свету,
  А ночь катилась к рассвету.

В той предрассветной, серой мгле,
Заметив вдалеке огонь,
Стирая влагу на щеке
Приблизил я к глазам ладонь.

  Я на обрыве у реки
Смотрел внизу, как по воде
Шли в черных рясах мужики.
  И седина в их бороде

  Искрилась в свете факелов,
А свет сочился словно кровь.
На серебро лунной дороги
В сандалиях черных, ставя ноги.

  И посох каждого из них
Венчался выгнутым крестом;
Я в тишине как мышь притих –
  Вода служила им мостом!

  Их путь недалеко лежал
На остров посреди реки,
Огромный камень там стоял
К нему стремились путники.

  У камня, в свете факелов,
Был виден жертвенный алтарь,
И взгляды поднятых голов
  Смотрели вдаль.

  Зарею, алою как кровь,
Лизало Солнце неба свод;
Из ночи день рождался вновь,
  Тот день был холоден как лед.

  А камень, освещенный светом,
Казался, весь пропитан кровью
И мальчик, полностью раздетый,
Глядел на этот камень с болью.

  Его держали мужики,
Связав короткими ремнями,
А видно старший, у реки,
  Неслышно шевелил губами.

  В его руке блеснул кинжал,
Приковывая взгляды,
И мальчик, закричав, упал
Я, рот зажав, хрипел: «Вот гады».

  Кровь из разрезанных артерий,
Текла на жертвенный алтарь
И, словно князь, из суеверий
Тот камень превращался в тварь!

  То, извиваясь, то шипя
Скрипела длинными зубами
Пуская пену изо рта,
Та тварь с закрытыми глазами.

  Их не могла она открыть,
Лишь продолжала злобно выть.
И раскалившись добела,
Тот камень весь дышал огнем,

  Какая сила в нем была,
Какая мощь таилась в нем!
Река ревела, словно Терек,
  Она вставала на дыбы

  И била яростно о берег,
Срывая целые пласты.
А ветер вился в диком танце,
Он заливался злобным смехом

  Кружась на месте, словно в трансе;
  Звенела степь тревожным эхом…

  Вдруг ветер стих, старик упал
И голос старика сказал:
(так, что услышал я его)
 «Вы не добились ничего!

  Портал закрыт, а камень мертв –
То каменный мой гроб готов.
Освободи же ты меня
  Пока я не убил тебя!

  Осталось времени немного
До встречи истинного Бога!»
Тут старец смолк, открыв глаза,
Смотрел куда-то в небеса.

  Потом он встал,
Они ушли обратно по воде;
Лишь только камень остывал,
  А тела не было нигде.

  Уже порядком рассвело,
Но долго я еще сидел
Мня, тошнило и рвало,
  На страшный камень я глядел.

  Потом и я ушел искать,
Затерянный свой путь;
Я стал все больше уставать
  И шел, боясь уснуть.

  Под вечер вышел я к шоссе
И ночью дома был,
Среди людей я был как все,
  Но камень не забыл.

  Он мне приснился в ту же ночь
И мальчиком был я,
Под сердце нож вошел точь-в-точь,
  На камень лилась кровь моя.

  Проснулся я и так лежал
Закрыв глаза,
Огромный город оживал,
  И утро отпускало тормоза.

  А я всё думал, что не сон, а прям видение
Да только я в нём жертвоприношение.
Да может просто ночной бред
  И ничего такого нет?

  Возможно, был тяжёлый день
И мы в нём словно слизни,
Но тут накрыла меня тень:
  А может это я из прошлой жизни?

  А может мальчик это?
Пытаясь что-то изменить
Он с того света
  Хотел меня предупредить?

  Нет, это всё какой-то бред!
И только из-за сна?
Луне поблёкшей глядя в след
  Я понял вдруг, как медленно сходят с ума.