Город грёз

Не трави свою душу, поэт,
не трави.
В этом зале тебе некому будет хлопать,
разве что дверьми.

Встряхни своё тело
и оставь на верёвке сушиться.
Затяни только петлю потуже.
Вся влага уйдет изнутри наружу,
останется только горечь/мелочь/издёвки.

Кровь стынет от холода.
Не того, что наврал термометр,
а внутреннего.
Ты глушишь его самбукой, подводишь опухшие губки
и снова уходишь просить тепла до утреннего
издыхания,
пока люди тратят свое тёплое дыхание
на телефонные трубки.

Снег завихряет обратно в продрогшее небо,
не моя ли мельница метет его прямо из ребер
да в черное нёбо?
Точно сыр натирают на терке к обеду,
соскребая прикипевшую к стенкам злобу.

Город грёз вмерзает в меня своими каналами,
вокзалами, пачками листовок в парке,
плачущими стенами в переулке.
Ему всё будет мало.
Ему лишь бы подарки.
Этот спрут с разноцветными венами
не дает ни покоя, ни вдоха.
Лишь пыль и окурки,
гололёд и сосульки,
и это не временно.

Разрывая рот, добиваются песни.
Но ртов-то навалом.
Что же нужно порвать, чтоб добиться его любви?
"Не порвать, а продать", поправляют из зала. Спасибо,
вы правы. И здесь выиграет тот, кто сумеет урвать
всё и сразу, и –
унести.