Мученикам гулага или крики в небеса

Ночной визит НКВД, негласный,
Для многих, и не ждавших в дверь звонка, -
Сделает мир большой, такой прекрасный -
Малюсеньким окошком «воронка»!

Прокуренный, казённый кабинет:
Жуткие лица новой инквизиции, -
И боль, и кровь, и шамкаешь ты: «Нет,
Я не шпион, и не служил в полиции!

И никогда я не был резидентом,
И не служил разведке иностранной, -
Работал я у нас корреспондентом,
И обвинение - считаю очень странным!»

Из темноты в глаза бьёт больно светом,
И загнанным зверьком ты терпишь муки, -
По голове и по зубам бьют пистолетом,
Чтоб не испачкать кровью свои руки!

Они всё разузнают о тебе:
Какого ты и племени, и рода, -
В лишеньях, да и мытарной судьбе,
Придётся жить семье «врага народа»!   

Стучаться будешь ты в глухую дверь:
Здесь никому и ничего ты не докажешь, -
И дознаватель, бьёт тебя, как зверь,
Пока ему что нужно ты не скажешь!

Морально ты - раздавлен и убит,
И вечность не дождаться тебе милости, -
Ты, как Христос, в этом кресте прибит,
К той наивысшей степени несправедливости!

Перед судейской тройкой ты - как вор
И судят там здоровых и калек.
Услышав свой расстрельный приговор,
В истерике забился человек!

Кому не «вышка» - товарняк и злой конвой,
А мысли мечутся в вопросах и ответах, -
Тоска такая, что хоть волком вой,
Что обвинён в каких-то там наветах!

Ну, шепотом сказал, лишь тет-а-тет,
Суть истины вещей, чуть возмутился, -
Ты государства подорвал авторитет,
За расслабленье так жестоко поплатился!

В мозгу всё протестует и кричит,
А на груди, как камень гробовой…
Справа сосед уже не плачет, а мычит,
Качаясь, стонет как глухонемой!

Никак не может он умом понять:
Лес рубят - щепки во все стороны летят, -
Кто выше - могут жизнь твою отнять,
И сделать могут всё, что захотят!

Хоть жил ты и примерно, и достойно,
Был уважаем, и ценим в работе, -
А в робе стал ты «падлой» непристойной,
«Очкариком», и об еде в заботе!

Похожим стал на серенькую мышку,
Тех миллионов, тысяч бедолаг, -
Жалевших, что не дали сразу «вышку»,
Познавшим во всех «прелестях» ГУЛАГ!

Я виноват, что был рождён в то время,
Я виноват, что голод был в стране, -
Я виноват, что лжи и фальши бремя
Всех придавило, камнем в бороне!

Я виноват, во многих прегрешеньях:
Запрограммированы все они вождём, -
Ни он, ни Бог не даст им утешенья.
Прольются слёзы их к нам ливневым дождём!

Культ Одного, репрессиям подвергнув   
Народы, где досталось и тебе, -
Любовь и жизнь твою, внезапно исковеркав,
Прошёлся он как лемех по судьбе!

И пусть немые крики всех тех душ,
Невинно так растоптанных, убитых,
В болотах вымерших и, загнанные в глушь, -
Укором встанут в статуях отлитых!   
               
                1995