Лабиринт

            Городу.
Я город не люблю, но я им вскормлен,
Я им живу, я чту его закон,
Где каждый дверью с глазом, обособлен,
Где каждый шторой глухо огражден.
       Я задыхаясь, плохо засыпаю
       Под песни его грязных тополей,
       Но взявши раз, ни в чем не осуждаю,
       Его закона вечного - локтей!
Здесь все и вся нацелено на взлет.
Одной молитвой:  слабым  места нет!
Для них он создал лестничный пролет
И страшный дом, где ночь не гасит свет!
Здесь два забега: деньги и успех!
По лабиринту гулкому домов.
То и другое, в общем –то не грех,
Но не уйти от загнанных стихов!
Я город не люблю, но я им вскормлен,
Я им живу и чту его закон.
Где каждый дверью с глазом обособлен,
Где каждый шторой глухо огражден.
   
«Желтый дом».
 «Желтая больница»
Пища на отраве
Неживые лица
В стриженой оправе
И глаза собачьи
Загнанно и дико
Будто и не зрячи
До ночного крика.
Я держусь за строчки
До крови в ногтях
До искрящих точек
В радужных сетях!
Страшно заразиться
Желтою чумой
Лучше удавиться
Грязной простыней.
Признаком безумья
Лба мне не морщить
Вечного раздумья
Быть или не быть.
Желтая больница
Пища на отраве
Неживые лица
В стриженой оправе.


*****
Мое окно, между домов,
Луна за час проходит,
То лунный час моих стихов
В них мистика приходит!
Потом до первых петухов,
        Слежу планет смещенье,
        То звездный час моих стихов,
        До самоотреченья!
Потом туман между домов
Ворочается сонно,
То мрачный час моих стихов
Все кажется в них вздорно!
Но вот приходит час бегов,
        Шумят краны натужно,
        То смертный час моих стихов
        Их никому не нужно!


*****
                «Мои стихи – как дым алтарный» В.Брюсов.
Дуги-радуги, круги, забытие…
- Для тебя сиреневые звезды
На яву я слышу ли, во сне….
-Отмеряют прожитого версты!
Полукрик, полумолчанье, полуложь,
Полуправда, все на половину!
Только недосказанного дрожь
Каждой жизни прячется за спину!
Что творится в бедной голове,
На яву я слышу ли, во сне…
 -Твоя жизнь, в той маленькой звезде
Что в колодце вечности на дне!

*****
Что толкает меня говорить,
Что за письменный стол сажает,
Это глубже желанья творить,
Это выше чем ум различает.
И тянусь я туда заглянуть,
За отмеренный край ощущений
Скалолаза, наверно ущелий
Также тянет сосущая муть.
Осмысленье видений сакральных,
Распластавшись корнями в жизнь,
Где для вдохов моих нормальных
Мне нельзя не тянуться ввысь!
Я и вас так хочу поселить
Жажду чувствовать мыслью, кто знает,
Может быть их слиянье решает,
Что в отдельности им не решить.

*****
«Каждой святости порог, это чей-нибудь порок».
Я не встречал людей небес,
Но я земной, замешан адом.
Меня «сомненье»  – старший бес,
Давно приметил, хитрым взглядом!
Людей вообще нет без грехов!
Над нами бес и бес над клиром!
Но все же! Крылышки стихов
Пусть вознесут тебя над миром!
Тебя я сделаю святой,
Надену нимб - ума и чувства.
Неосязаемо  живой,
Как мир волшебного  искусства!
Ты только крыльям моим верь!
А я смогу, я не устану,
Тебе открою в вечность дверь,
Сам на пороге рядом встану!
Ты станешь правдою моей,
Все остальное только ложью
Когда живешь среди людей
Должно быть что-то искрой Божью!

Мысли о ней, о себе, о стихах.
Я б не писал стихов, когда б ни ты,
Такая жажда, как-то выделяться
На фоне окружающей толпы,
Что за тобой привыкла увиваться!
Я б не писал стихов, когда бы ты
Так щедро не дарила матерьяла,
И я крою изящные стихи
Из тонкой лести, что бы ты блистала!
Я б не писал вообще, когда б не ты…
А впрочем, если прозой и реально,
Когда б не посвящал тебе стихи,
Все было бы до ужаса банально!

В церкви.
Не покойник еще, не пропойца,
Но не пахарь уже и не жнец,
Если сердце еще беспокоится,
По рукам уже налит свинец.
Не прохожий еще, не растоптанный,
Но уже не бегун, не беглец,
Как до осени лист обескровленный
Предвещающий лету конец.
Говорят, что мы все с одного лица,
И лишь звенья в едином целом,
Значит кто-то за нас тоже молится,
Дай им Боже, спокойствия в этом.
Если сам не умею, спасибо им,
Я спокоен пока мой лист,
Кружит над тихим пением,
Этих знавших прощение лиц.

*****
Все придется начать сначала…
Все опять начинается с боли…
И с мольбы, и с самообмана,
И упрется в отсутствие воли!
Так и сдохнешь, меж двух вопросов,
Не узнав не зачем, не за что!
Среди стонов своих как доносов,
В никуда, на себя самого!
Будет тридцать и будет сорок
С узелками на каждом стежке,
Таже одурь и тот же морок
Без царя в полутрезвой башке!
Так зачем начинать сначала?!
Все фатально и не за что!
Моя память во мне кричала,
Только время уже пошло!