Глава 21

Весь день так Арибет страдала.
Покой найти здесь не могла,
Ребенка в мыслях навещала,
Не знала, что сказать она.

Как вдруг сгустился сумрак тайный,
И вечер плавно к ним пришел.
В дверь постучали, был то главный,
Из древних, за дитем пришел.

Глаза горели жгучей искрой.
Огонь вокруг пылал него.
Он посмотрел, ухмылкой быстрой,
Но не сказал им ничего.

Прошел вперед, назад немного.
Он к Уруфаю подошел.
И от его огня как взора,
Не кто и спрятаться не мог.

Но орк стоял, не шевелясь,
Не смея силу применить.
Не мог его огонь донять,
И лавы взгляд его пленить.

Порхнул вдруг древний к Арибет.
По волосам рукой прошелся.
Их белый свет стал золотой,
Но от огня не разошелся.

Она стояла, словно камень,
Стараясь мысли все забыть.
О сыне только ее память,
Кружила голову, как быть.

Все растворялось, исчезало.
Она попала в никуда.
Мгновенье вдруг, и все пропало.
Вот снова он стоит, она.

 Древний:

«Так значит спрятали, позвольте -
Нарушил тишину огонь -
Играть вы вздумали, но стойте,
Еще сильнее будет боль.

Ты не обычный орк из степи,
Теперь я понимаю всё.
В чужие вы попали сети.
И не послушали меня.

Верните вы дитя пророка,
Иначе сгинет на века.
Сейчас, скорей, пока не поздно,
Вам говорю все это я.

Чтобы сберечь частицу жизни,
Пока возможность есть менять
Его природу, суть и мысли,
Пока не поздно потерять.

Упущен шанс и будет поздно.
Хрустальный шар объявит бой.
Поверти мне, пока возможно,
Его мне на руки отдать».

 Арибет:

«Так если шар ваш так всесилен,
Зачем боятся ведь ему,
Ребенка малого без силы,
Истопчет, словно мошкару».

 Древний:

«Есть вещи в этом странном мире,
Ты Арибет их не поймешь.
Ты почему сбежала живо,
Как сердца вдруг услышав зов?

И от чего ты во дворце,
Прожить да старости не смела.
Ведь там наверно хорошо,
Вопросов мало, мыслей нету.

Клубок есть судеб, сложен он.
Распутать нет у нас и права.
На то есть он - хрустальный шар,
Все видит, знает непрестанно.

Но вы решили превозмочь,
Всю мощь и силу проведенья.
Ребенку больше не помочь,
Он сгинет скоро в отрешение.

Был выбор прост, отдать дитя.
Он вырос славным, стал бы древним.
Постиг бы тайны и тогда,
На страже мира был бы первым.

Теперь все кончено скажу.
Меня вы слушать не хотите.
Пора домой мне, ухожу,
В смятенье жалком вы живите.

Пророчество то звук глухой,
Ведь нет великой силы в мире,
Кто сможет шар весь превозмочь,
Того, благодаря кому все живы».

 Уруфай:

«Есть грозный лик что вдалеке,
Как гром раската тень находит,
Там на горе, что в вышине,
Големы правят, всем помогут».

Сказал спокойно Уруфай,
Вдохнул в свои большие ноздри,
И повернулся он спиной,
Открыл он дверь, спровадив гостя.

 Древний:

«Големы, наши сыновья -
Им уходя, глаголет древний -
Для них вы скот, вы как свинья,
Кормить для мяса, чтоб зарезать.

Я не прощаюсь, мы придем
Еще забрать свое деянье.
Люд дикий ваш, нас не поймет,
И меч поднимет в назиданье.

И от меча сего умрет.
Войной не обрести свободу.
Хрустальный шар всех стережёт.
Осталось ждать уже не долго.

Но ты не бойся Арибет,
Следить я за тобой не стану.
Скачи ребенка возвращать,
Ты удивишься, будет славно».

Огонь вдруг вспыхнул и исчез,
Все растворилось, ночь сияла.
Во глубине сверчок запел,
Звезда на небе заиграла.

Но Арибет ушла в себя,
Желая броситься вдогонку.
Молчала долго, как скала,
Пока не наступило утро.

Она одна вскочив верхом,
Помчалась снова к той пещере.
Нашла там вход, всё не почем,
Лишь бы покой узреть в ребенке.

Но пусто было там везде.
И крик отчаянный донесся -
«Моё дитя, приди ко мне,
Клянусь, найду, где б не искала».

Но было все там в тишине.
Светился камень лишь изрядно.
Она прошла чуть вдаль, в слезе,
Но было все это напрасно.

Кристаллом ход тот завалило,
Там груда призрачных камней,
Светилась, звезд собранье словно,
Но у нее в глазах темней.

Как голова вдруг закружилась,
Она упала невзначай,
И в мыслях к сыну уносилась,
Чтобы его обнять скорей.

Глаза открыв, она сказала,
Пробьется вдаль, ей все равно.
Пещера вдруг вся задрожала,
Как будто вторя ей одно.

И камень что вокруг валялся,
Вдруг принял образ чей то враз,
Она его не испугавшись,
К нему вплотную подошла.

 Голем:

«Ребенок твой сейчас в покое,
Проход завалин, входа нет.
Но знаем мы царица волю,
Пробьёшься ты туда вконец.

Однако не найдешь, что ищешь.
Другое встретишь там во тьме.
Я говорю тебе до встречи,
Ты сердце слушай и молчи».

И все исчезло, странный образ
Вдруг превратился в камень вновь.
То был из камня мудрый Голем,
Но Арибет была в слезе.

Камней изрядно потаскала,
Она в мешок их собрала.
Домой неспешно поскакала,
Тоска и боль ее ждала.

Так продолжалось месяц к ряду,
Она копала в тишине.
Огромна уж была преграда,
Проход завален, свет на дне.

Взамен пещера ей давала
Камней прекрасных много, враз.
Как будто словно понимала,
Печаль прекрасных ее глаз.

Но не утешить все страданье,
Тем светом, камень что дает,
Не утаить то понимание,
Что непременно к ней придет.

Она себя там не жалела,
Киркой долбила пустоту,
Все камни оркам уносила,
Чтобы светили в темноту.

Теперь вся жизнь ее незримо,
Смешалась только лишь в одном.
Пробиться вглубь скалы, пучины,
Дитя найти свое там в нем.