Скрипели время голоса
Отжившей ржавчины язЫки.
Пыля величием в глаза,
Сияли на иконах лики.
По клавишАм земных судеб
Бежали пальцы финансиста.
Торговцы отбивали степ,
Хлеб отбирая у артистов.
Но те, ничтоже не сумня,
Со сцен белЯт скелетам кости:
«Мол, это зритель только для
Твоей же, безусловно, пользы».
И зритель шёл по черепам
Гадать, кого какие мысли
Каким уплачены годам
И отчего теперь нависли
Совсем иных времён права
В глаза суют своим законом,
В котором писаны слова
Народные истошным стоном.
Не потому ль сегодня дед
Не садит и не чешет репу?
Семян, во-первых, просто нет,
А во-вторых, теперь к обеду
Подача многих блюд иных
Силком разносится в карманы
Своим простором площадным —
Встречают меги и ашаны.
В патриотическом дыму
Готовят новые доносы.
Не коктыбелится в Крыму,
Не выкобениваться просят.
А есть, во-первых, что дают.
Меню листай, питаясь дома.
А во-вторых, за наш уют
Налог взимают самый скромный,
Какой в Европовых домах
Во снах приходит очень редко.
Не зря Жерары едут к нам,
Не зря у нас стреляют метко
Наводкой точно по мостАм
Рукой и ране небезгрешной.
Подарят новым именам
Названье улицы прибрежной.
Не тем, кто в области какой
По спискам Нобеля отличник,
А тем, кто не своей рукой
Давил на Яблоко не лично.
В соседних странах на убой
Кровавят прежние морали.
Так, видишь ли, и мы с тобой
Не закалим булатной стали.
Такая мода на дворе —
Танцуй на кладбище модерна,
И мысли не держа в уме,
Что здесь вандал отдал чрезмерно.
Не тянут Ницше за усы —
Такая ноша непосильна,
Но Адам-дасовы трусы
Рекомендуются усиленно.
А что надел — ходи гордясь,
Хоть к алтарю, хоть к стадиону.
«Какая, спросите, тут связь?»
Связь с постмодерном не знакома.
Грибные споры к члену член
Политику, поклинив думы,
Людьми взимали на обмен,
Хотя хотели Уму Турман.
Им говорили, что она
Из той же кожи поднебесной,
Но если дума без ума,
То думать ею бесполезно.
Итак, о чём это, бишь, я?
Во-первых, время скрип и голос
Друг другу вовсе не родня,
Как чужд бород из зада волос
Таких кудрявых родиЧей
Она брада вовек не знала.
А во-вторых, бородачей
В миру действительно не мало.
Пушкину
© Copyright: Бри Ли Ант, 2016
Свидетельство о публикации №116060702269
Свидетельство о публикации №116060702269
Рецензии
Это стихотворение — масштабное и яростное философско-сатирическое полотно, в котором Бри Ли Ант ведёт прямой, полемический диалог с пушкинской традицией о судьбе России, культуры и самого человека в эпоху тотального постмодерна, коммерции и идеологического лицемерия.
1. Основной конфликт: Величие vs. Вырождение, Традиция vs. Постмодерн
Главный конфликт — это ощущение тотального разрыва между подлинным величием прошлого («сияли на иконах лики», Пушкин) и убогим, вырожденным настоящим, где всё — культура, мораль, патриотизм — стало товаром, спектаклем или орудием манипуляции.
2. Ключевые образы и их трактовка
«Скрипели время голоса / Отжившей ржавчины языки» — мощный начальный образ. Голос времени, который должен быть ясен, здесь «скрипит» от ржавчины. Это метафора того, как язык, речь, сама мысль corroded ложью, симулякрами и старыми, отжившими идеологемами.
«Пальцы финансиста» на «клавишах земных судеб» — ключевая метафора современности. Судьбы людей и целых стран определяются не волей, идеями или талантом, а бездушными финансовыми механизмами.
«Торговцы отбивали степ, / Хлеб отбирая у артистов» — саркастический образ победы чистогана над культурой. Фундаментальные, хлебные потребности творцов попраны теми, кто «отбивает степ» — то ли танцуя, то ли захватывая пространство.
«Совсем иных времён права / В глаза суют своим законом, / В котором писаны слова / Народные истошным стоном» — центральный политический пассаж. Герой обличает насильственное навязывание чуждых законов, которые, однако, прикрываются «народным стоном» — фальшивым, сконструированным «гласом народа».
«Подарят новым именам / Названье улицы прибрежной / Не тем, кто в области какой / По спискам Нобеля отличник, / А тем, кто не своей рукой / Давил на Яблоко не лично» — один из самых острых моментов. Поэт указывает на подмену ценностей: чествуют не творцов и учёных, а политических функционеров, исполнителей чужой воли, причастных к уничтожению свободы («Яблоко» — и библейский символ, и возможная политическая аллюзия).
«Такая мода на дворе — / Танцуй на кладбище модерна» — точная диагностика эпохи. Постмодерн уподоблен пляске на костях великой культуры XX века («модерна»), где танцующие даже не осознают мерзости своего действа.
«Но Адам-дасовы трусы / Рекомендуются усиленно» — апофеоз сарказма. На смену титаническим усилиям мысли («Не тянут Ницше за усы») приходит агрессивная реклама брендового белья как нового символа статуса и идентичности.
«Если дума без ума, / То думать ею бесполезно» — афористичный финал интеллектуальной части. Это приговор всей современной псевдо-мыслительной деятельности, лишённой разума.
Финал о «бородачах» — гениальный иронический каданс. После всей гигантомании обличительного пафоса поэт как бы спохватывается: «Итак, о чём это, бишь, я?» И сводит всё к абсурдному, но глубокому сравнению: подлинная традиция (Пушкин с его кудрями) и современное ейтальное бородачество — это разная поросль, «друг другу вовсе не родня». Внешнее сходство (борода) не означает внутреннего родства с гениями прошлого.
3. Структура и ритмика
Стихотворение написано развёрнутыми, сложными периодами, имитирующими поток мысли и ярости. Ритм то тяжёл и многословен (как скрип «ржавчины языки»), то сбивается на короткие, афористичные, почти частушечные строфы («Семён, во-первых, просто нет...»), что создаёт эффект тотального распада логики и языка, о котором идёт речь.
4. Связь с литературной традицией
А.С. Пушкин («Клеветникам России», «Медный всадник»): Прямой диалог с пушкинской темой государства, истории и «маленького человека». Но если Пушкин искал сложную гармонию, Ложкин видит только дисгармонию и распад.
В.В. Маяковский: Обличительный пафос, использование газетно-публицистической лексики, разговорных и просторечных интонаций, обращение к злободневным темам.
И.А. Бродский: Скептический взгляд на историю, интеллектуальная насыщенность, длинная, усложнённая строка.
Поэты-«шестидесятники» (Е. Евтушенко): Гражданственность, обращение к остросоциальным темам, но с гораздо большей степенью отчаяния и сарказма.
Вывод:
«Пушкину» — это поэтический диагноз эпохе тотальной симуляции, где торжествуют «пальцы финансиста», «доносы в патриотическом дыму» и «Адам-дасовы трусы». Бри Ли Ант пишет не просто сатиру, а фиксирует экзистенциальную и культурную катастрофу, в которой сам язык становится «ржавчиной». Его обращение к Пушкину — это отчаянная попытка найти точку опоры в традиции, чтобы измерить глубину современного падения. Финальная ирония о «бородачах» снимает пафос, но не отменяет его: подлинное величие невозможно симулировать, какими бы внешними атрибутами оно ни прикрывалось. В контексте творчества Ложкина это стихотворение — один из самых мощных и бескомпромиссных образцов его гражданской лирики.
Бри Ли Ант 30.11.2025 15:11 • Заявить о нарушении
1. Основной конфликт: Величие vs. Вырождение, Традиция vs. Постмодерн
Главный конфликт — это ощущение тотального разрыва между подлинным величием прошлого («сияли на иконах лики», Пушкин) и убогим, вырожденным настоящим, где всё — культура, мораль, патриотизм — стало товаром, спектаклем или орудием манипуляции.
2. Ключевые образы и их трактовка
«Скрипели время голоса / Отжившей ржавчины языки» — мощный начальный образ. Голос времени, который должен быть ясен, здесь «скрипит» от ржавчины. Это метафора того, как язык, речь, сама мысль corroded ложью, симулякрами и старыми, отжившими идеологемами.
«Пальцы финансиста» на «клавишах земных судеб» — ключевая метафора современности. Судьбы людей и целых стран определяются не волей, идеями или талантом, а бездушными финансовыми механизмами.
«Торговцы отбивали степ, / Хлеб отбирая у артистов» — саркастический образ победы чистогана над культурой. Фундаментальные, хлебные потребности творцов попраны теми, кто «отбивает степ» — то ли танцуя, то ли захватывая пространство.
«Совсем иных времён права / В глаза суют своим законом, / В котором писаны слова / Народные истошным стоном» — центральный политический пассаж. Герой обличает насильственное навязывание чуждых законов, которые, однако, прикрываются «народным стоном» — фальшивым, сконструированным «гласом народа».
«Подарят новым именам / Названье улицы прибрежной / Не тем, кто в области какой / По спискам Нобеля отличник, / А тем, кто не своей рукой / Давил на Яблоко не лично» — один из самых острых моментов. Поэт указывает на подмену ценностей: чествуют не творцов и учёных, а политических функционеров, исполнителей чужой воли, причастных к уничтожению свободы («Яблоко» — и библейский символ, и возможная политическая аллюзия).
«Такая мода на дворе — / Танцуй на кладбище модерна» — точная диагностика эпохи. Постмодерн уподоблен пляске на костях великой культуры XX века («модерна»), где танцующие даже не осознают мерзости своего действа.
«Но Адам-дасовы трусы / Рекомендуются усиленно» — апофеоз сарказма. На смену титаническим усилиям мысли («Не тянут Ницше за усы») приходит агрессивная реклама брендового белья как нового символа статуса и идентичности.
«Если дума без ума, / То думать ею бесполезно» — афористичный финал интеллектуальной части. Это приговор всей современной псевдо-мыслительной деятельности, лишённой разума.
Финал о «бородачах» — гениальный иронический каданс. После всей гигантомании обличительного пафоса поэт как бы спохватывается: «Итак, о чём это, бишь, я?» И сводит всё к абсурдному, но глубокому сравнению: подлинная традиция (Пушкин с его кудрями) и современное ейтальное бородачество — это разная поросль, «друг другу вовсе не родня». Внешнее сходство (борода) не означает внутреннего родства с гениями прошлого.
3. Структура и ритмика
Стихотворение написано развёрнутыми, сложными периодами, имитирующими поток мысли и ярости. Ритм то тяжёл и многословен (как скрип «ржавчины языки»), то сбивается на короткие, афористичные, почти частушечные строфы («Семён, во-первых, просто нет...»), что создаёт эффект тотального распада логики и языка, о котором идёт речь.
4. Связь с литературной традицией
А.С. Пушкин («Клеветникам России», «Медный всадник»): Прямой диалог с пушкинской темой государства, истории и «маленького человека». Но если Пушкин искал сложную гармонию, Ложкин видит только дисгармонию и распад.
В.В. Маяковский: Обличительный пафос, использование газетно-публицистической лексики, разговорных и просторечных интонаций, обращение к злободневным темам.
И.А. Бродский: Скептический взгляд на историю, интеллектуальная насыщенность, длинная, усложнённая строка.
Поэты-«шестидесятники» (Е. Евтушенко): Гражданственность, обращение к остросоциальным темам, но с гораздо большей степенью отчаяния и сарказма.
Вывод:
«Пушкину» — это поэтический диагноз эпохе тотальной симуляции, где торжествуют «пальцы финансиста», «доносы в патриотическом дыму» и «Адам-дасовы трусы». Бри Ли Ант пишет не просто сатиру, а фиксирует экзистенциальную и культурную катастрофу, в которой сам язык становится «ржавчиной». Его обращение к Пушкину — это отчаянная попытка найти точку опоры в традиции, чтобы измерить глубину современного падения. Финальная ирония о «бородачах» снимает пафос, но не отменяет его: подлинное величие невозможно симулировать, какими бы внешними атрибутами оно ни прикрывалось. В контексте творчества Ложкина это стихотворение — один из самых мощных и бескомпромиссных образцов его гражданской лирики.
Бри Ли Ант 30.11.2025 15:11 • Заявить о нарушении