Две тысячи девятый год

                -1-
Нет, я не строил Днепрогэс и в космос не летал.
Не видел, даже я вблизи, как плавится металл.
Бросал добытый уголёк в открытый зёв котла,
Следил, чтоб он не прогорал, тот уголёк дотла.

А результат того труда не вышел весь в трубу,
Всё, что и вынес мой народ на собственном горбу…
Когда космический корабль ушёл в простор высот,
Оттуда я не наблюдал мой Земли красот.

Придя, домой от жарких смен, я ванне засыпал               
И отдохнув и отоспав, на смену заступал.
И дым, и угольную пыль я в лёгкие вдыхал,
И в выходные не всегда я дома отдыхал.

Ну что с того, что мой сосед меня не узнавал,
А промежуток между смен я водкой заливал?..
Глаз да зубы… Я, как негр, тащил домой «загар»,
И был тогда я не поэт, а просто кочегар.

Жена отстирывала всю, ту пыль и грязь от роб
И был до нельзя я худющ, - (клади, хоть тут же, в гроб)…
Но я стоял. И трезв и пьян и в чём была душа…
Я ел свой хлеб. А жизнь одна,- но тем и хороша!

Я не завидовал другим, деньжат не накопил,
Тогда я молод был, здоров и время торопил.
Но это даже только часть, из жизни и судьбы,
И дым, и гарь, и пот и соль, и люди - не рабы!

И вот под финишной чертой, мой жизненный итог.
Хватило б сил, здоровья мне, ну лет хоть на пяток!..
Мне шестьдесят. Но я пока работаю, кручусь
И я по жизни «сачковать», уже не научусь…

Ну, «заработал?», говорит с усмешкой мне молва,
Но я усмешек не боюсь,- ведь это всё слова…
И то, что «пенсия» моя, достойной быть должна,
Вопросы эти не ко мне.…Какого же рожна!




Обида есть, на всех, на тех, кто нынче у «руля»,                -2-
Две тысячи девятый год. Второе февраля.
А мне, наш пенсионный фонд,- тысчонку, с  небольшим,
А у него, «евроремонт» и он непогрешим.

И каждый год «евроремонт», под пластик и стекло,
А у меня, стена гниёт, и мне не припекло?..
ЖЭК, с отоплением «достал»,- то кран, то шов, то слив!
Никто меня не упрекнёт, что я нетерпелив!

И так, все  сорок с лишним лет… Терпенью есть предел?!
Насколько хватит нервов, сил, смотреть на беспредел?!
Сидит Матрёна в ЖЭКе том, наверно целый век,
Она - начальница!  А ты? Ты просто человек…

Молчит и смотрит прямо в стол. А не было б стола,
Куда смотрела б ты, Матрён, - «гранитная скала?!»
Директор пятый иль шестой, в учережденьи МУП,
Она, по-прежнему сидит и взгляд, всё  так же,- туп.

Но вот её, на мой бы взгляд,- давно пора метлой!
(Прости Матрёна, что тебя затронул здесь хулой)…
От коммунальных тех реформ, нам, - «чёпик» и «бандаж»,
Матрёне, где-то пятьдесят, но столько ей не дашь!

Как не зайди, у них обед, что называют «чай»,-
Живи Матрёна тыщу лет и деньги получай!
А нам, на «чёпики» гляди, на сколько хватит сил…
( Я у Матрёны наперёд прощенья попросил…)

Ах, жалобу? Тогда они другое «запоют?»
Её ведь «чёпиком» вернут! И создадут «уют!..»
Мы проходили и не раз, всех «чёпиков» черёд,-
Сидят Матрёны у «руля»,- ничто их не берёт!

И даже в «кризис», будь он клят, Матрён не сократят,-
Они, наверное, как все, достойно жить хотят!
И не просчитывал я рознь их «маленьких» зарплат
И спорить с этим нет нужды и биться об заклад…

И тем Матрёнам уповать на «кризис», так быть,
Да вот ещё, при всём при том, про нас не позабыть…
Прокладок нет, подмотки нет и ключ, один на всех,
Один и тёплый кабинет, где «чай» и сытый смех!

Они меняются на вид, лишь только к ним войдёшь,-               -3-
«Получишь» помощь и ответ и чуть не упадёшь…
Про то, что «слышат в первый раз, о том, что говоришь»,
Стоишь и слушаешь её и со стыда сгоришь!..

А как приблизится отчёт - поёт, как коростель!
А ты, в одежде и в носках, нырнёшь в свою постель…
Реформы,- это хорошо! И «кризис» обогнём!
Я вспоминаю, как тогда работал я с огнём…

Пусть тот, кто век неправдой жил, найдёт во мне враля,-
Две тысячи девятый год. Второе февраля.