Судьба храброй девушки поэма

Зулейха Атагишиева,
член Союза писателей России.
Перевод с кумыкского – Владимир Мещерин.


Легенду грустную поведать
Мне правда жизни повелела,
О луноликой и веселой
Прекрасной, юной деве смелой.

Стройна, как тополь и, конечно,
В любом наряде – нет прелестней,
Звон украшений в танце вечном
Сравним был с нежной горской песней.

Коса тугая бьет по пяткам,
Глаза, как звезды в небе блещут,
И вся она красою яркой
Как будто б из сказки вещей.

Был у нее жених – красавец,
Надежный друг и славный парень.
Храбрец, но добрый, каждый знает,
Пример другим, в работе славен.

Славной семьи он потомок,
Где каждый слов добрых достоин,
Тухума заручившись словом,
День свадьбы уж ждет славный воин.

В глазах младых уже сияет праздник,
В мечтах все радуются счастию такому,
Злой рок двоих влюбленных дразнит,
И вот судьба диктует по-иному.

Здесь меж аулов ветром ходят слухи,
Война, война! Вот-вот сраженья грянут,
Людей объединяет горе, боль разрухи,
И как цветы мечты о свадьбе вянут.

Идет война, стрельба, земля рыдает,
И болью в сердце эхо отдается,
Все ближе враг селенья занимает,
И гибнут жители, плач матерей несется.

Со стен снимите сабли,
Щиты с собой возьмите,
Не зная страха смерти,
Вы край родной спасите.

Дороги войны под ногами,
Им горы с мольбой вслед взирают,
Героям несомы врагами
Горькие дни наступают.

И землю отцов защищая,
Воюют они с вражьей силой,
В неравном бою погибая,
В любви к своей родине милой.

Со смертью венчаются, гибнут,
Кровавой реке нет покоя.
Удачей жених наш покинут,
Лежит неживой в поле боя.

И нет утешенья невесте,
Три дня и три ночи рыдает,
Тому, что не быть больше вместе
Не верит, и не понимает.

А рядом ни дома, ни сакли,
Куда бы беда не стучалась,
И силы народа иссякли,
В аулах мужчин не осталось.

Враг ближе и ближе к победе,
А людям лишь рабство и горе,
Ни знать, не дано нам, ни ведать
В кровавом решения споре.

На ужасы эти без боли
Не может  глядеть наша дева,
Не женским усилием воли
Взнуздала коня с гривой белой.

Клянется и памятью павших
И всеми святыми клянется,
Что ей за страха не знавших,
За жениха мстить придется.

Кольчугу, надев под черкеску,
И косы свернув под папаху,
Мечом, опоясавши чресла
Взлетает в седло одним махом.

Тут дочери мать подбегает,
Слезами, омыв ее ноги.
Но дочь сожаленья не знает
По бранной уж скачет дороге.

II.

- Душманы! Очаг ваш погаснет!
Знай, враг столько горя несущий,
Что ваша война забирает
Героев, сынов наших лучших.

Как ветер невеста несется,
В бой с супостатом вступает,
Хотя нелегко ей придется
Прекрасно она понимает.

Пришельцы и справа и слева,
Но праведным гневом объята,
Рубит врагов наша дева
Мечом из резного булата.

Под стать ей и конь ее храбрый,
Копытом искру высекает,
От крови не белый, чубарый
Лягает врагов и кусает.

Опять океаном безбрежным
Захватчики силы сбирают,
Чтоб девы стал плен неизбежным,
Кольцо окруженья сжимают.

Как много погибших на поле,
И раненых слышатся стоны,
И скоро уж будут в неволе
Ущелья родные и склоны.

«Но нет, не случится такого!»
Воскликнула смелая дева,
В кулак, собрав волю, сурово
Продолжила бой она снова.

В крови ее руки по локти
Любимого вновь призывает,
Что родину рвущие когти,
Клянется, что обломает.

Как вороны с черного неба,
Все ближе враги наступают,
И плачет несчастное небо,
Как мать оно горько рыдает.

И слыша мольбы, на подмогу
К деве явился любимый,
Видно угодно так богу
Душой они стали едины.

Врата рая вечно открыты
Для воинов, павших в сраженье,
Живые же, кровью омыты, -
Воюют одни в окруженье.

С удвоенной силой, без страха
Бьется, себя не жалея,
Булат ее рубит с размаха
Во вражьей крови пламенея.

О, горе..! Но конь белогривый
Рухнул от ран бездыханный…
Смотрит на это Всевышний,
Но нет нам победы желанной.

Видит Всевышний, как дева
Пешая бьется с врагами,
Но неизвестны ей смелой
Судьбы земли под ногами.

Видит Всевышний, что деву
Взяли в кольцо супостаты
В страшной охоте умело
Делают все для захвата.

Словно загнали джейрана
Алчные дикие звери,
Будут проклятьем им раны,
Смерть, да откроет им двери.

Меч лишь остался ей другом,
Мстит за любимого с девой,
Враг же сжимается кругом,
Пленом грозит деве смелой.

Нет в ней к врагам сожаленья,
Сдаться врагу не желает,
Пленницы унижениям
Смерть она предпочитает.

Ходит беда за бедою,
Вот уже меч переломлен,
Отчаянья горькой слезою
Взор ее глаз переполнен.

Помощи нет, нет спасенья,
Скрыли звезду тучи горя,
Не выбраться из окруженья,
Где недругов плещется море.

В траур одетые горы,
Смолкли, затихли в печали,
Лишь победители – воры
Криком победу венчали.

Что же за горе большое?
Счастье опять отвернулось,
Не вышел любимый из боя,
В крови страна захлебнулась.

Если бы девушка знала,
Что ее плен ожидает,
К Всевышнему только взывала,
Аллах лишь судьбу ее знает.

Девица папаху снимает,
Расправились дивные косы,
Краса еще больше сияет
Врагов, вызывая вопросы.

Окованы ноги и руки,
Ведут к Шаху девушку силой,
Краса этой девушки юной
Великого Шаха сразила.

III.

- Душа моя стонет от боли,
Несчастную девушку видя,
Врагами лишенную воли,
Главу склонив от обиды.

Кто юную деву увидит, -
Застынет на миг в восхищении,
И шах, свое счастье предвидя,
О свадьбе выносит решенье.

Велит, чтоб несли ей наряды
Служанки в парчу одевают,
И в ожиданье награды
Лелеют ее и купают.

В смиренность ее не верят,
За нею они наблюдают.
И, как жестокие звери
Оковы с нее не снимают.

Но шаха чтя указание,
В боязни голов лишиться,
Помнят, что  в наказание
Быстро казнь совершится.

Оковы, конечно, снимают,
Но бдят уж в четыре глаза,
Служанки же дело знают,
Приказ исполняют сразу.

Вот в длинные косы вплетают
Золота нить с жемчугами,
Кольца, браслеты сверкают
На ней дорогими камнями.

Шею ее обвивает
Цепь золотая в три ряда,
Румяна с сурьмой украшают
Лицо лишь для шахской отрады.

Служанки ее одевают,
Словно безмолвные тени,
Видно, провидицы знают
Свадьбы такой завершенье.

Бледный лик девы несчастной
Был на картину похожий,
Сверху волною прекрасной
Шелк лег на шелковой коже.

Роз аромата духами
Деву они окропили,
Любуясь своими трудами,
Туфельками оделили.

Всем украшениям место
Трудно найти без подсказки,
Готова для шаха невеста,
Как дивная пери из сказки.

Все осмотрев и проверив,
К шаху выводят невесту,
Он ждет  с наслаждением веря
Взаимности пери прелестной.

IV.

- «Что же со мною случилось?»
Девушка не понимает
- «Гурии с неба спустились,
И к раю меня провожают?».

Солнце светит, как прежде,
Ночью луна сияет,
Только, как жить в надежде
Девушка не понимает.

Люди вокруг чужие,
Где же мой конь и меч мой,
Друзья мои не живые,
Лежат в земле этой вечной.

А может, близка кончина,
Чтоб встретиться в небе с милым,
И нет никакой причины -
Хранить последние силы.

И если еще живая,
Всевышний, верни мне память!
а коль не приду в себя я
Родина, что мне скажет?

А музыка свадьбы все громче,
Бой барабанов глушит,
А сердце свободы хочет
Боль леденит ей душу.

V.

Музыка свадьбы хочет
Врагов возродить из тлена,
А девушки сердце клокочет,
Коль выхода нет из плена.

Встали скалы крутые, как братья,
Между ними бездонная пропасть,
Словно хочет раскрыть объятия,
Породниться с девою просит.

Туда мысленно дева подходит,
Из неволи свой выход ищет,
На орла взгляд печальный наводит
В вышине, там, где ветер свищет.

Свои крылья орел раскрывает,
Растопырив перья-кинжалы,
Громким клекотом призывает
Храбрецов, коих много здесь пало.

Только люди, что верят в приметы,
Не к добру крик орла считают,
И беда, если он при этом
Близко к пропасти пролетает.

И одни, прослышав об этом,
Застывают в немой тревоге,
А другие – беспечны, как дети
Танцем свадебным радуют ноги.

Что за птица орел? Чей вестник?
Твою тайну, орел, узнать бы…,
То жених несчастной невесты
Ненавистной не хочет свадьбы.

Душа парня не знает покоя,
Превратившись в орла, летает.
Шаха дело, предвидя злое,
Он любовь свою охраняет.

Орел крыльями в небе машет,
Озирая людское море
К месту свадьбы то ближе, то дальше
Давит камнем на сердце горе.

Она смотрит с тоскою на небо,
Узнает парня в гордой птице.
На каком бы он свете не был
Всей душою к нему стремится.

Вот и мамы любимой образ
Перед нею встает в печали,
Тих надтреснутый горем голос
Траур маму украсит едва ли.

«От позора спасайся, дочка,
За тебя мое сердце плачет.
Шах красы твоей только хочет
Жизнь людей ничего не значит».

«Враг коварством голову кружит,
Как не видишь ты этого, дева?
Знай, орел со змеею не дружит,
Ты опомнись, и глупость не делай».

Вся в слезах, и дочка и мама
И на лицах их горя печать.
Бьют набатом сердца их упрямо,
Барабаном в висках стучат.

«Торопись, торопись!» - твердит сердце:
«Ведь нельзя быть послушной врагу!»
И жених молвит ей вместе с сердцем.
«Я от свадьбы спастись помогу!».

А орел парит ниже и ниже,
В ожиданье решенья ее,
Из позора выхода ищут
Вместе, дева и горный орел.

Выход есть! Посылает служанку
Разрешенья у шаха спросить.
Без цветов, мол, не свадьба – гулянка,
Мне б венок, как корону носить…

Только стражу сомнение гложет,
Неотрывно за девой следит.
Если скрыться от них она сможет
Смертной казнью их шах «наградит».

Дева к хитрости тут прибегает,
И лукаво прищурив глаза,
Своим стражам она изрекает:
«Вы – не волки, и я не коза.

Убегать я от вас не желаю,
Разве можно от счастья бежать?
Я цветов лишь насобираю,
Чтоб красивой пред шахом предстать».

Не обидеть бы шаха невесту,
Вон глаза ее страстью горят.
«Собирай! Дальше этого места -
Не ходи» - они ей говорят.

Шаг за шагом к скале она ближе,
Где ты мама и милый мой дом.
Ужас холодом сердце лижет,
И в жару покрывает льдом.

Под скалою глубокая пропасть
Нитка речки бежит средь камней.
Будто манит девушку в гости
«Храброй будь!» - говорит она ей.

А орел в небе кружит и кружит,
Взгляд орлиный тревогой объят,
И призывом для девушки служит,
Даже небо с землею скорбят.

И тиран сам скорбит всех сильнее,
Весь объят неизбывной тоской,
Уж о счастье мечту не лелеет,
О судье он не думал такой.

Взгляд в глубокую пропасть направлен,
К светлой точке, лежащей на дне.
Он поступком своим обесславлен,
Душу сжег он на адском огне.

Отдает поручение людям,
Со дна пропасти деву поднять
Меры щедрости шахской не будет
Лишь бы снова е увидать.

«Смельчаки! Кто решится на это?
Кто исполнит, что сказано вам,
Тем с обилием звонкой монеты
Я по десять красавиц отдам…».

Тут же четверо смелых решились,
Обвязавши веревками стать,
На дно пропасти быстро спустились
Тело шахской невесты достать.

Спеленав тело черною буркой,
Как живой смастерили гамак,
По забитым в расселине чуркам
Поднимают такой саркофаг.

Шах покойной лицо открывает,
Очи скорбно на деву глядят.
Пылко близких своих заверяет,
Что построит для ней зиярат.

Был у шаха один чудо-лекарь,
Трав секреты он все изучил.
Ему деву прославив навеки,
Бальзамировать шах поручил.

«Ты пройдись по горам и долинам,
И до утренней светлой зари,
Для любимой невесты невинной
Самый лучший бальзам сотвори.

Пусть бальзам твой так будет надежен
Чтобы девушки свежесть хранил.
Зиярат, что над ней будет сложен, -
О победах моих говорил.

И еще чтоб народу поведал,
Как невесты судьба нелегка.
Ты же, визирь, займись  другим делом:
Собирай в путь-дорогу войска.

Солнце горы едва озарило,
Лекарь дело свое завершил,
Чтобы шаха ничто уж не злило,
Свое чудо явить поспешил.

Словно смерть дала деве отсрочку,
Как живая лежит, словно спит,
Светлый лоб, и румянец на щечках
Кос сплетенье потоком бежит.

Точно гурия с неба спустилась,
От лазурных эдемовых врат.
Как же, господи, так получилось,
Что прибежищем стал зиярат?!

Блеск парчи красоту дополняет,
Даже золота груз невесом.
Добрый лекарь, наверное, знает,
Как не тронуть ее вечный сон.

Этим сном крепко сомкнуты веки,
И недвижна лишь мрамора грудь,
Искра жизни погасла на веки,
О ее пробужденье забудь!

Вчетвером наклонившись над телом
На носилки девицу кладут.
Под зурны скорбь и саза напевы
Грустный груз к зиярату несут.

Все мужчины угрюмы, суровы,
И у женщин кругом плач и вой,
Просят господа снова и снова
Взять на небо невесту с собой.

В тон стенаниям гром раздается,
Тучи, словно для боя сошлись,
Землю шаху покинуть придется,
Где победа с бедою слились.

VII.

Не закончилась тем эта повесть,
И душа неспокойна моя,
Постоянно твердит моя совесть,
Что должна воскресить деву я.

Снова мыслью в то время стремимся,
Вот пред одром седеющий шах.
Тот, что с горем своим обручился,
Хоть от счастья стоял в двух шагах.

На чужом горе счастье не строят,
И невеста была не твоя.
Вот поэтому небо карает
За людские страданья тебя.

Как же взгляд твой туманом объятый
Ослеплен был девичьей красой,
И в гордыне своей, ты, проклятый,
Ищешь шахскому сердцу покой?

Сожалеешь о том, что содеял,
Что чужую судьбу загубил,
Веру в мудрого шаха развеял,
И расплату за то получил.

Сожаленья теперь бесполезны,
Боль разлуки теперь твой удел,
Пусть твой стон пронесется над бездной,
Коль любви ты такой захотел.

Делать нечего, нет больше смысла
Оставаться в тех горьких местах.
С девой юною в сердце и мыслях
В край родной собирается шах.

Вещи в сборе, готовы в дорогу,
Войско село на быстрых коней.
И на счастье людей, слава Богу,
Горный край покидают скорей.

Ну, а души прекрасных влюбленных
В синеве над горами парят.
Души воинов тех окрыленных
На родимую землю глядят.

Нет войны и нет шаха с войсками,
Нивы тучные житом полны.
В карауле орлы над горами,
Ими земли мои спасены.

Эти люди – орлы, как легенды
Им неведомы слабость и страх,
И несут они службу, чтоб беды
Не случались здесь в горных краях!