Прозябака

В том месте, где мы с тобой регулярно пересекались, в асфальт вросли цветы. Корни пробили зернистую корку и ушли глубоко, в надежде найти свои грунтовые воды. Такие растения не выживают после пересадки.
Листья отражали свет, забавлялись с ним, привлекали внимание прохожих. Но даже беглого взгляда было достаточно, чтобы понять – это внимание недолговечно. Человек, как солнце, освещает то, на что смотрит. Я, проходя мимо, лишь касался отголосков прошлого и скользил далее – на работу. Работал когда-то я дворником, колол ломом лед. А позже работал садовником, поливал горшки с растениями. Прежде чем они станут полноценными цветами и корни их уйдут искать влагу, растения беспомощны и требуют много свободного времени.
Ты не могла понять, почему тебе нельзя приходить. Сколько можно любить меня? – спрашивала ты. Я не знал, что тебе ответить. Некоторые вопросы не подразумевают ответа.
Имя и человек живут независимо друг от друга. Когда я это понял, то полюбил твое имя. Я купил для имени рамку. Я поставил рамку на стол. Любовался буквальным выражением своих чувств.
Твое имя оставалось со мной. Хотя ты, та, что некогда составляла с ним единое целое, удалилась по своим делам. Распалась угасающими воспоминаниями. И если бы у меня не было твоего имени, я бы обратился легким ветерком, обдувающим пепел в надежде раздуть хоть несколько тлеющих угольков. Но имя было со мной. Я любил уже не женщину, а ее имя. Я даже сделал вид или реально не заметил, как уносили тебя на крепких руках особи мужской наружности.
В хорошую погоду мне нравилось гулять с именем по городу. Ловить солнце. Хотелось думать, что и солнцу нравились наши прогулки. Что оно убегает от нас, останавливается, оборачивается, дожидаясь нас, и вновь убегает, рассыпая детский солнечный смех.
Имя нежилась в этом смехе и было настоящим счастливым именем.
В пасмурную погоду мы никуда не ходили. Оставались дома, в комнате, давно утратившей прежний табачный запах. Мы настолько вросли в жизнь, что она приобрела смысл и полноту. Я больше не задерживался на работе. Я стал намного меньше спать. Потребность в грезах отпала. Теперь грезы стали неотъемлемой составляющей реальности. Наступала новая эра одиночества.
Я стал настоящим счастливым человеком.
Но солнечные дни не проходили бесследно. Имя впитывало свет и все больше и больше сливалось со светом. Настал тот день, когда оно светом и стало. И я уже не мог различить ни одной буквы. Я разбил рамку, размел осколки и на белом фоне написал свое имя. Имя и человек должны жить независимо друг от друга.
Солнце пеленало нас своим топленым светом, мимоходом поблескивая на упругих листьях цветов, вросших в асфальт в том месте, где когда-то пересекались два человека. Я спешил на работу. Я опаздывал. Ровно месяц оставался до твоего рождения.